Нашествие

Артефакт понял намерение своего носителя за мгновение до того, как Дмитрий осуществил его, но помешать не успел. Пальцы молодого человека разжались, и сиявший нестерпимо ярким синим светом меч исчез в пасти Бездны вслед за своим врагом.

Тираэл издал крик ужаса. Пропасть расширялась. Маленькое отверстие, открытое когда-то Безликим Синим, чтобы затянуть туда Пириэла, не шло ни в какое сравнение с этой жуткой воронкой хаоса, стремительно поглощавшей всю прилегающую к ней материю. Теперь даже вся раса эдемитов совместными усилиями не смогла бы ее закрыть. В отчаянии Тираэл попытался проломиться сквозь барьер, установленный Силами стабильности вокруг Нордхейма, но тщетно – для этого была потребна мощь, многократно превышающая его возможности. И осознание того, что все кончено и гибель неизбежна, пришло почти одновременно с самой гибелью.

Пустотник Алькасар за мгновение до того, как Бездна засосала его в свое ненасытное чрево, успел подумать, что он был прав: третья встреча с носителем Каладборга все-таки стала для него фатальной. И неважно, что не сам артефакт оборвал его не-смерть.

Однако, Дмитрий и Лонгар каким-то образом остались живы, хотя стояли на самом краю пропасти. Неизвестная сила окружила их каким-то магическим полем и подняла в воздух. А Нордхейм вокруг них погибал, проваливался в тартарары вместе со всеми, кто там находился. Армии нежити тысячами исчезали в алчной пасти Бездны. Стихийники следовали за ними, тщетно пытаясь сопротивляться чудовищному притяжению Хаоса. Несколько дольше удалось продержаться остаткам армии Верхнего мира, но и они один за другим проваливались в ничто. Но главное – Нордхейм погибал один, не забирая с собой сопредельные миры. Барьер, установленный Силами стабильности, словно исполинский хирургический скальпель отделил пораженные раком клетки этого мира от сравнительно здорового организма Множества Миров.

А два заклятых врага стояли друг против друга на невидимой, но твердой площадке. Могущественный архимаг и смертный человек. Взгляд Лонгара, устремленный на Дмитрия, был полон неизбывной ненависти.

– Будь ты проклят, ничтожный человечишка! – прорычал, наконец, Темный. – Ты разрушил все мои планы, но заплатишь за это! Сейчас ты будешь умирать, причем очень медленно, а уж я позабочусь о том, чтобы ты до конца оставался в сознании. Не знаю, зачем ты, червяк, бросил Каладборг, но ты совершил непоправимую ошибку! Теперь тебе нечем защищаться!

– Это не совсем так, – спокойно произнес Дмитрий и достал из ножен за спиной эсток Аллерии, дождавшийся своего часа.

Лонгар презрительно фыркнул:

– Глупец! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Я думал, твоя эльфийская подружка просветила тебя на этот счет. Даже без Короны я тебя одним пальцем раздавлю, как насекомое!

– Давай, попробуй! – Дмитрий шагнул вперед. Он догадывался о происхождении магической клетки, в которой они оказались. Очевидно, к этому приложил руку Первосозданный или его слуги. А эти беспричинно ничего не делают. Вряд ли в их планы входило просто скормить его этому обезумевшему от жажды власти подонку. Конечно, он может ошибаться, и тогда мучительная смерть неизбежна… Но надежда не оставляла его.

Темный сделал небрежный жест рукой, бросив заклятье, от которого Дмитрий должен был скорчиться в приступе жуткой боли, но этого не произошло. В глазах архимага вспыхнуло изумление, а Дмитрий сделал еще один шаг вперед. Темный попробовал другое заклятье, третье, но с тем же плачевным результатом. На губах Дмитрия появилась улыбка: он, все-таки, не ошибся! Лицо Темного выразило крайнюю степень растерянности: его испытанное оружие – магия, в которой он достиг таких высот, не действовала. Дмитрий же приблизился еще на шаг:

– Что, архимаг, проблемы?

– Как ты это сделал?! – почти завизжал Лонгар, вне себя от ярости и смятения.

– А я-то тут причем? Удивляюсь, что ты, доктор магических наук, не догадался сам. В поле, где мы находимся, просто нет места магии. Кто-то, кажется, хочет дать нам шанс выяснить отношения на равных. Подними свой меч, сволочь, пока я не заколол тебя как бешеную собаку!

Темный поднял меч. Его впервые охватил страх. Он осознал, что смертен. В этой проклятой области-без-магии даже феноменальная живучесть, свойственная ему как архимагу и хозяину Серых Пределов, не действовала. Они действительно сейчас были на равных.