Нашествие даньчжинов

С едва слышимым скрипом в мозг Желтого проникла тонкая упругая нить Говинд делал то, чего ему не приходилось еще делать даже в лаборатории, но к чему он стремился, может быть, всю жизнь. Он смотрел в глазок окуляра и ровным движением пальцев подкручивал винт приборчика "экспресс-трепанации", хорошо известного зоологам и биологам. Нить должна была дотянуться до зачатков Светлого Пятна в глубинах звериного мозга, чтобы активизировать то, что может быть центром самосознания. А если нет никаких наметок Светлого Пятна, если мозг зверя табуирован Природой от самости? Тогда все наши действия бессмысленны.

Слабый импульс тока - и по телу Желтого пробежала дрожь, шерсть встала дыбом. Но тигр не проснулся.

- Почему их нет? - раздраженный голос женщины. - Я устала!

Говинд начал снимать приборы и повязки с головы тигра, отсоединил проводники.

Я смотрел то на тигра, то на заросли по склонам хребта - оттуда должны появиться? И почему их нет?! А если их отсутствие запрограммировано? Тогда они ждут, когда мы уберемся отсюда? Они же не подозревают, что мы делаем с тигром. Они, возможно, знают об ароматическом заборе и хотят взять Желтого, когда мы уйдем? Нет, слишком много можно напридумывать, а причина может быть очень проста - например, тэу просто запаздывают. Бегут сейчас изо всех сил со всеми своими пылесосами, спотыкаются...

- Мы забыли о его ранах, - сказал старичок с осуждением. - Вот мы какие, забыли!

Пулевых отверстий было два - в спине и в боку поближе к лапе, но рана-то оказалась одна - навылет. Обработали рану, наложили тампоны и повязку, но надолго ли? Очнется - сорвет.

Говинд потянулся могучим телом и вдруг засмеялся. Никогда ничего подобного от него не слышали. Как меняются люди в полевых условиях!

- Мы на пороге нового! - Голос его посветлел, лишился мрачной силы. Через несколько минут Желтый встанет, и это будет зверь, способный осознать себя. Эй, Пхунг, Джузеппе, разве вы не поняли? Желтый докажет то, что мы не смогли доказать как следует! Он докажет, что многие животные обладают самосознанием! И все перевернется в мире.

- Точно, перевернется, - согласился я. - Например, разве можно будет забивать животных на мясо, если они обладают самосознанием? Это уже преступление. Нравственная ситуация обострится во всем мире. И что будет! Страшно подумать...

С Джузеппе творилось что-то непонятное, он, кажется, не слышал и не видел нас. Он ходил вокруг навеса, то с хрустом ломая пальцы, то начиная петь арию Рудольфа. Потом в его руках появился карабин. Он торопливо затолкнул в магазин обойму разрывных.

- Не могу! - завопил он. - Ну не могу такое видеть! Он стоит теперь многие миллионы долларов!

- Опомнись, Джузеппе! - сказал Говинд с прежней мрачной силой.

- Все равно подохнет! - вопил Джузеппе, напрягая жилы. - Ведь рано или поздно подохнет без всякой пользы! Уходите все, не то перестреляю! Вы же знаете, как я стреляю!

Ствол карабина плясал на уровне груди Говинда. Малейшее движение пальца - и в большом цветущем теле появится дыра с рваными краями, такую не залатать.

- Какой дурак! - громко сказала Чхина. - У тебя будет сильно болеть голова. Ты подохнешь от головной боли.

Ствол метнулся в ее сторону.

- Ведьма! - взвизгнул Джузеппе. - Тебя тоже прикончу, если не отвернешься!

Я наставил на него гранатомет.

- Посмотри сюда, Джузеппе.

Он резко отпрыгнул, прячась за Говинда.

- Пхунг! - радостно выкрикнул он. - У тебя ничего не получится! У тебя труба не выдвинута! А начнешь выдвигать, пристрелю!

И точно. Для того, чтобы запустить гранату, надо из большой трубы выдвинуть вторую, поменьше диаметром.

- Надо тихо, спокойно, - проговорил добрым голосом Духовный Палач и, подойдя к Джузеппе, взял из его рук карабин. Чтобы не оскверниться прикосновением к оружию, он прихватил его оранжевым подолом, будто горячую сковороду.

Джузеппе упал ничком и, рыдая, начал колотить руками и ногами по земле. Словно разбуженный землетрясением, учиненным "итальянцем", тигр открыл глаза, чуть заметно потянулся. И тут Чхина показала на завал бурелома метрах в пятидесяти от нас.

- Оттуда излучение. Жжет. Голос ее был спокоен.

- Только оттуда? - спросил я, выдвигая трубу.

- Только оттуда, Пхунг.

Гранатомет хорошо лег на тиковую плаху, в прицельной планке завал казался романтической картиной, выполненной акварелью. Я плавно нажал на спуск, и сильная отдача ударила меня хомутом по горлу.

Двухкилограммовая оперенная болванка прочертила дымную прямую и со страшным грохотом разорвалась в гуще бурелома, блеснув оранжевым пламенем. Осколки долетели до нас, зацокали по камням.

- Спрячься! - крикнул я Чхине и выпустил гранату из другого гранатомета. После третьего взрыва заполыхал пожар, и в гуще дыма начали рваться какие-то боеприпасы.

- Теперь туда посмотри, - сказал Чхина, дергая меня за рукав, и я увидел пятнистый "пылесос", который болтался, как маятник, в слоистом дыму.

Я тщательно прицелился и поймал предмет на вершине амплитуды. Его разорвало на мелкие куски - по траве и кустам сыпанул стальной град.