Нашествие хазар (в 2х книгах)

- Стрибог, - говорил жрец, - от слова «стрити» - уничтожать, разящий бог, бог войны и ветров. Он - полная противоположность Даждьбогу, который является подателем всяких богатств, счастья и благополучия. Жертвуем мы ему только свои усердные мольбы в испрошении у него милости, ибо благотворение не требует ничего, кроме признательности… Он плодовит и одаривает верующих земными благами, как из неиссякаемого источника.

Симаргл - божество подземного мира, где пребывают кости предков; у нас не всех сжигают на кострах, и даже князья и именитые, если они при жизни не пожелают того, то их хоронят в могиле. Из владений Симаргла берут начало корни деревьев и кустарников, трава и цветы, испускающие на земле дыхание, необходимое человеку и всякой живности… Мокош - единственное женское божество на киевском капище - богиня воды и дождя, богиня плодородия. Мы чтим её как любимую женщину и нежную мать…

Лагир хорошо понимал жреца. После того как в херсонесском гарнизоне его приговорили к смерти, он, ожидая её в подвале базилики, много передумал о жизни человека на земле и его кончине. И, как все смертники, оставшиеся в живых, стал философом.

Отвлекали тогда от высоких дум крысы и нестерпимая боль, когда эти ужасные твари начинали объедать ему ступни ног… Тогда он вырывал из памяти образ своей матери, и ему становилось легче. Вот и теперь, поддерживая жертвенный огонь и слушая колдованца, он увидел снова её морщинистое лицо с голубыми ласковыми глазами и услышал тихий шёпот: «Не бойся, сынок, душа моя сейчас витает около тебя, и она поможет укрепить твои силы… Не бойся, всё будет хорошо!»

Когда Лагир на Меотийском озере предал священному огню свою умершую мать, он, как и советовал ему Доброслав, отправился к берегам Борисфена. Но здешние жители называли полноводную реку коротким словом - Днепр.

Алан остановился в той части городища, расположенной под горой Хоревицей, на которой сидел когда-то один из младших братьев Кия. Именовали эту часть Подолом. Здесь жил в основном торговый и ремесленный люд: купцы, менялы, ссудники денег, кожевенники, кузнецы, медники, серебряных и золотых дел мастера, литейщики, печники, плотники.

Сразу же за Подолом начиналось городское пастбище, расположенное на берегу речки Почайны, и тут же стоял идол скотьего бога Велеса. Он - покровитель скотоводства и торговли, ибо скот и плата за него - одно и то же, недаром казну называли «скотницей».

Лагиру в незнакомом городе было плохо без друзей, и, чтобы не умереть с голоду, он нанялся пасти бычков. Когда они подрастали, их забивали, шкуры брал кожевенник для выделки, а мясо везли на продажу. В обязанности алана также входило умерщвлять животных, это претило его натуре, но ему ничего не оставалось делать, как продолжать пасти бычков, а потом сдирать с них шкуры.

В устье Почайны находился обширный двор, на котором строили суда. С завистью смотрел алан на плотников, тюкающих топориками по дереву и вытесывающих то кокору, то щеглу или полоз[116]. Потом ладят они это всё в пазы, образуя скелет, а на него уже нашивают доски, основывая дно и стороны, и вот за судно берётся живописец. Он рисует на бортах красные солнца, и на парусе - солнце… «Наверное, и я бы так сумел, но кто возьмёт меня?! - думал Лагир. - Эх, снова зовут забивать быка. Надоела кровь… Убийства… Надоело! Страшна смерть, которую и сам ожидал… Может быть, поэтому она и страшна».

Однажды хозяин отпустил в голод алана, дав ему три дня отпуску. Первое, что сделал Лагир, - искупался в Днепре, в его тёплых прозрачных водах, потом по Юрковицкому спуску, внизу которого протекал ручей, вышел к Замковой горе, а оттуда по Андреевскому узвозу к речке Лыбедь.

Чиста вода в ней, так же чиста, как и сестра трёх братьев - Кия, Щека и Хорива. И названа эта речка её именем и в её честь…

За Лыбедью начинались болота, а за ними тянулся глубокий, заполненный водой земляной ров, защищающий Киев от набега врагов со стороны открытого поля.

По Копырёву концу[117] Лагир далее вышел к речкам помельче, чем Лыбедь, впадающим в неё, - Крещатику и Клову - и, пройдя берегом, оказался у подножия Старокиевской горы. Там наверху сидел когда-то старший из трёх братьев - Кий.

По Боричеву узвозу, крытому круглыми брёвнами и скреплёнными по концам железными скобами, алан поднялся на эту гору и с высоты сорока саженей увидел величавый Днепр, вольно кативший свои полные воды. Еле просматривался другой его берег, пологий, поросший кустарниками и деревьями, - так широка была река. По ней сновали сейчас рыбацкие учаны, у самого берега прошла под белым парусом военная лодья с людьми, которых Лагир хорошо рассмотрел, - вооружёнными щитами, удлинёнными книзу, боевыми топорами и длинными обоюдоострыми мечами. На них были белые просторные одежды, но один, по-видимому начальник, имел красный плащ - корзно, наброшенный на левое плечо и застёгнутый запонкой на правом, так что десница[118] оставалась свободной.