Нашествие хазар (в 2х книгах)

«Если б знал, что тиун, принёсший беду в твой дом, бывший муж Аристеи-Насти, которая живёт со мной со своим полугречаненком, вряд ли позвал бы нас в свой дом… Эх-ма, жизнь наша развесёлая-удалая, пеплом-печалью посыпанная!..» - вздохнул Клуд и сказал:

- Спасибо тебе, только зимы мы дожидаться не будем… Уедем скоро.

- Снова? - удивился кузнец. - Ты же в тот раз, бросив наше селение, отправился неведомо куда; думали, если вернёшься, то с поживой…

- Ну и что же?! С поживой и есть - с женой и сыном. Благодарю ещё раз за доброе предложение, за ножи и наконечники для стрел, что наточил, за доспех моему Буку, который подправил. Не знаю, увидимся ли теперь ещё когда-нибудь…

- Ну, будь здоров, Доброслав!

- И ты будь… И космач пусть живёт и помогает тебе.

- Добре.

На том и расстались…

Доброслав нёс железный собачий доспех; хоть и неловко было - колчан со стрелами ещё висел на плече, да чехол для ножей торчал из подмышки, но улыбался своим приятным мыслям. О доме, который всего лишь землянка, где коротает с ним последние дни перед поездкой в Киев любимая им женщина, о её сыне, пропадающем с утра до вечера с Буком на летней полянке, поросшей густой травой и цветами. Ведь что получилось… После смерча, когда еле уцелел, прибыл Клуд в селение, где проживала Настя, но сказали люди, что она уехала куда-то, забрав с собой сына: дом оставила, хозяйство, - разве что драгоценные вещи взяла…

«Так это она на свою родину подалась… - предположил Клуд. - На берега рек Тетерев, Случь и Горыня, где обитает племя её…

А мне нужно к Род ос лаву, отдам ему жезл. И скажу о дочери, что живёт в Константинополе. Хорошо живёт… Замужем за богатым ромеем. О том, что Иктинос был её мужем, говорить не буду… И сообщу, что внуки у Родослава есть. Пусть старик порадуется…»

Но как пришлось удивиться Доброславу, когда на капище Световида в жилище верховного жреца встретил Настю и её полугречаненка-сына.

- Аристея! Настя! - счастливо вскричал Доброслав, когда узрел красивую древлянку.

- Теперь я только Настя! - тоже от счастья засветилась молодая женщина. - Я уже поклонялась богам на капище Родослава, и они вняли моей мольбе…

- Какой? - спросил Клуд.

- Чтобы я встретилась с тобой ещё до отъезда в Киев!

- Ты собралась в Киев? - снова удивился Доброслав.

- Да. Может быть, ты знаешь, что погиб тиун?.. Только прошу тебя - не говори об этом моему сынишке… Он думает, что отец уехал в Константинополь, а когда вернётся - никто не ведает…

- Люблю тебя, моя голубка! - Доброслав обнял красивую Настю, поцеловал её крепко в губы. - Два года мечтал увидеть тебя… И вот свиделись! Спасибо Световиду, он главный бог на этом капище. Он бог на все четыре стороны света, моя любовь! На все четыре стороны… Запомни и молись ему! А завтра мы принесём в жертву трёх белых и трёх черных голубей. Я покажу, как сие делается, и тебе, и твоему сыну… Который станет скоро моим… Так ведь?!

- Хорошо, мой любый. Хорошо…

Вот они и свиделись - Доброслав Клуд и ставшая опять язычницей древлянка Настя, которая больше уже не откликнется на греческое имя Аристея…

Конечно же, при встрече с Родославом Клуд поведал о Мерцане так, как и задумал, умолчав, что Иктинос был её мужем… Но не забыл верховный жрец Световида об этом злом человеке, спросив о нём и напомнив о том, что должен был он понести заслуженное наказание…

- Именно - заслуженное… А что мог заслуживать негодяй, по чьей вине погибли безоружные люди, а капище их богов подверглось разграблению?.. - в свою очередь взволнованно поставил вопрос Доброслав.

- Ужасной смерти!.. - словно клятву произнёс старик.

- Он принял её.

- Значит, ты отомстил ему? - предположил жрец.

- Может, и не совсем я. Но не без моего участия…

- Понимаю…

- Наши люди посадили Иктиноса на деревянный горшок с крысами, и они выели у него внутренности.

- Да, жуткая кончина…

- Но справедливая, - уточнил Клуд и подробно изложил жрецу и Насте, как и где всё произошло. Об этом ему в своё время красочно рассказал Дубыня, который получил новое имя Козьма и женился на сестре Леонтия.

- Вот как?! - удивилась древлянка. - Помню я и Леонтия-монаха, и философа… А уж Дубыня таким язычником был, даже трудно поверить в то, что он окрестился…

- Любовь зла, Настя… - пошутил Клуд. - Ты же снова в наших богов поверила…

- Да, поверила! Потому как они мне вернули тебя.

- Но и в той вере, которую дали греки, тебе, Настя, ведь не было плохо… - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс Доброслав. Хотя он не взглянул ей в глаза, но она поняла, что Клуд всё-таки ищет ответа.

- В общем-то, так… Муж любил меня, прекрасный сын растёт, я люблю его, - честно призналась древлянка, и искренность её всё как бы поставила на свои места, доказывая ещё раз серьёзность их отношений.

Доброслав-то боялся, что Настя начнёт оправдываться, говорить про тиуна всякие гадости, мол, жестоким являлся, брал с поселян несправедливые поборы… За что, кстати, схлопотал! Но она поступила иначе, и это ещё больше подкупило Клуда.

Поняла сие и Настя, подумала с радостью: «С таким человеком, как Клуд, мне будет хорошо… Умный он и чуткий!»