Наши мистики-сектанты. Александр Федорович Лабзин и его журнал "Сионский Вестник"

«Все сие я говорю не для того, чтобы я хотел непременно остаться в Академии, а только для того, что буде не хотят сделать мне обиды и вреда, то должно уже переменить меня на такое место, которое было бы лучше вице-президентского. Тогда только прекратятся все толки, почему мне сего места так долго не давали, а иначе 18-тилетняя моя служба при Академии не только беспорочная, но и с такой честностью сопряженная, какой никто из моих предшественников не заслужил, не представится беспорочной».

Наконец желание Лабзина было исполнено, и Высочайшим указом 12-го января 1818 года он был назначен вице-президентом Академии Художеств.

Справедливость требует сказать, что, поставленный на этот пост, он принимал горячее участие в судьбах искусства и его деятелей. Родители поручали ему своих детей, как родному отцу, и Лабзин, принимая все меры для успешного образования учеников, старался развить в них вкус ко всему изящному. С этой целью он устраивал домашние спектакли, в которых играл сам, сочиняя легкие пьесы в стихах [288].

По-видимому, дела приняли желаемый оборот, Лабзин временно успокоился, но не на долго. Явились порицатели его издательской деятельности и вызвали ряд крупных для него неприятностей.

VI.

«Сионский Вестник» 1817—1818 гг. и его направление. — Противники журнала и вообще мистицизма: Степан Смирнов и его записка императору Александру. — Преосвященный Иннокентий. — Неизвестный автор «Беспристрастного мнения о Сионском Вестнике». — Кн.Ширинский-Шихматов и А.Стурдза. — Подчинение «Сионского Вестника» духовной цензуре. — Переписка Лабзина с князем Голицыным по этому поводу. — Прекращение журнала. — Краткая оценка деятельности Лабзина.

Первая апрельская книжка «Сионского Вестника» 1817 г. явилась с особым посвящением [289] и в начале ее была напечатана статья «Христос Воскресе!» Во второй статье: «О познании себя» Лабзин восставал против гордости, любостяжания, зависти, гнева и клеветы, проповедывал смирение, кротость, любовь, милосердие и терпение.

Поставив главной задачей своего журнала христианскую нравственность, Лабзин написал статью «Дух и Истина», предназначая ее для таких читателей, которые незнакомы с философией и истинами религии, но которые, не будучи рабами общественного мнения, проводят жизнь не в усыплении нравственном, не в легкомыслии и лености, по, внемля внутреннему голосу, желают быть «наставлены о будущем их назначении». В этих статьях читатели должны были найти все, что касается нашего спокойствия, блаженства, облагорожения и усовершествования души и всего человека [290].

При помощи такого усовершенствования, по мнению «Сионского Вестника», можно было достигнуть общения с миром небесным.

Средством к тому служит магнетизм, дающий возможность освободить душу от тела и дать ей средства возноситься к истинному свету. На этом основании «Вестник» признавал только одно таинство возрождения, т.е. приближение человека к Богу, совершенно отрицал пользу остальных и в особенности монашества.

— Люди, говорил Лабзин, обыкновенно считают лучшим оставить все и удалиться в монастырь; там мучат себя наружным постом, поклонами, власяницами, веригами и прочим сему подобным. Они не думают при этом о внутренней борьбе с мыслями, о переломлении своей воли, воздержании языка и не имеют понятия о внутревнем человеке, живущем верой, надеждой и любовью к Богу и людям. Они забавляют себя единственно наружными делами: украшают образа или ризы, льют колокола, строят церкви, думая, что за все это, как за добрые дела, наследуют рай на небе.

В доказательство ошибочности такого взгляда, Лабзин приводил слова митрополита московского Платона: «не угоднее ли Богу пощадить одну невинную душу, нежели построить несколько церквей? Многие причиненные разорения и убийства могла ли прикрыть монашеская ряса? И без пострижения всякий христианин обязывается по Евангелию отрещися самого себя, — то тем самым должен он отрещися от честолюбия, корыстолюбия, кольми паче с обидою других» [291].

Распространяя учение мистиков со всеми его тонкостями, Лабзин говорил, что вся религия и нравственность состоит во внутреннем общении и соединении человека с Богом, помимо всех внешних форм и обрядностей.

Вера Христова, говорилось в журнале, не знает никаких разделений верующих от неверующих, ветхого человека от нового [292]. И y самого Иисуса Христа «мы не найдем никаких толков о догматах и таинствах церковных, а одни практические аксиомы, поучающие, что делать и чего удаляться и возвещающие смерть плотскому мудрованию разума и злой воле, или собственной жизни человека» [293]. Поэтому нет никаких оснований к разделению христиан на различные исповедания. Надо оставить лицемерие, которым люди желают угодить Богу мнениями, обрядами и одними только наружными действиями [294]. Истинным христианином может назваться только тот, кто, отвергшись от мира имеет своей целью одного Христа. Для этого не нужны никакие обряды, потому что всякий в своей совести найдет путь ко спасению [295].