Наши утехи

Доктор Скот не выносит больных; их болезни — это их собственность, чуть не ли преступно их ее лишать, но это, разумеется, не мешает им постоянно ныть, что день был ужасным, а ночь — кошмарной, что лечение болезненно и они протянут от него ноги, или что он слишком добр и они никогда не выздоровеют в таких условиях, и что им говорили, во вторник их выпишут, но вот уже вторник, а они все еще болеют, ну мы же не волшебники, возможно, в следующий вторник, однако они затягивают знакомую волынку: За кого врачи держат своих пациентов — за подопытных кроликов? И вся родня хором подпевает: кто же в конце концов виноват в болезни? Любая привязанность вызывает стыд, и всех больных следует лечить публично, чтобы они понимали: гордиться тут нечем, это умерит пыл будущих кандидатов, только не надо говорить о мужестве умирающих, раковые больные перестают выпендриваться, когда настает время подыхать и они орут на все лады, а вот сифилитики никого не трогают и не делают вид, будто это свалилось как гром средь ясного неба, они славно порезвились и могут теперь разгуливать по клинике с ироническим видом, несмотря на это, вся слава достается умирающим дебилам: приглашают ученых, чтобы те поработали над их случаями, тратят миллиарды на исследования, больных лечат, а они занимают койки, пачкают простыни, вызывают медсестер в любое время дня и ночи, будят весь этаж, вопя по ночам, или держатся стоически, и тогда ими нужно восхищаться, хотя все задают себе один-единственный вопрос: Когда уже это закончится? Но агония растягивается до бесконечности, их лечат с улыбкой на губах, сраные раковые, вся клиника на ушах, так что, слава богу, никто не сопротивляется, но даже самые гордые ломаются и требуют жалости, если только не попадают в лапы к хорошим докторам, такое тоже бывает, эти считают делом чести вас вылечить, диета за диетой, нельзя есть ничего из того, что вы любите, они проведывают вас по два раза на дню, надзор, как в тюрьме, и эти беспрестанные расспросы, когда хочется отдохнуть, и эти лекарства, которые отменяют, чтобы продлить страдания и заставить пациента сосредоточиться, пока он тоже в конце концов не начинает желать победы над болезнью, причем до такой степени, что однажды вдруг выздоравливает, больше не на что жаловаться, пора возвращаться домой, коротать время на рынке и на кухне, платить за газ и электричество, при том что собес не возмещает ни гроша, ну и пока вы валитесь с ног под бременем новых хлопот, хороший врач расхаживает по больнице гоголем — ему-то как с гуся вода.

У доктора Скота никогда не было недостатка в недостатках, но, по крайней мере, никто не может упрекнуть его в компетентности, так, например, когда на Вакханаль обрушилась эпидемия аппендицита, первым пострадал Беарн, но мы на это не обратили внимания, сказали: Что, живот разболелся? Ничего, меньше будешь жрать на выходных, но на выходных он вообще ничего не ел и постился бы еще сотню лет, кабы Аженор не принялся орать: Я заболел, хоть это и неправда, но он всех так переполошил, что хотелось его заткнуть, мы пришли и застали Беарна в постели, комната сплошь залита блевотиной, Аженор непринужденно ворковал, чего не скажешь о докторе, который не прихватил с собой сапоги, за одну секунду он понял, что дела плохи, аппендицит перешел в перитонит, надо оперировать, вот только Скот отказывался это делать, пока Беарн не черкнет три слова, чтобы снять с него ответственность, если вмешательство закончится жмуром на столе, но Беарн ничего не подписывал, ему хотелось доставить своей смертью побольше неприятностей, поэтому Капо пришлось взять операцию на себя, он не рисковал отстранением от должности, поскольку не занимался практикой, и все прошло бы превосходно, если бы только Цуцик не забыл продезинфицировать скальпель, которым уже разрезали три будущих трупа в самом Вакханале, его еще называли скальпелем-убийцей, ну и, конечно, Беарна тоже пришлось бы похоронить, если бы речь действительно шла о перитоните, но это просто был сильный кишечный грипп, так что температура спала, как только Беарн выпил грога, живот пришлось зашить, скальпель после этого заржавел — короче, мы просто вылечили инфекцию.