Наши все дома!

Процедура въезда на территорию была нам уже знакома — только на сей раз внешний осмотр проводил не курсант, а ополченец. Машин на стоянке убавилось — ни знакомой «шишиги», ни уазиков не было. Иринка запарковала броненосец, пистолеты сунули под сиденья, Сашка без напоминаний уложила на пол свою «410-ю» — раз официально ей пока не положено. Я же окончательно раздумал ее разоружать: умному человеку оружие не помеха в любом возрасте.

Вместо вчерашнего капитана дежурил лейтенант, еще моложе. Старший курс произвели, что ли, досрочно по случаю чрезвычайного положения? Или я старый становлюсь, раз они мне молодыми кажутся? Ну это фиг вам, не дождетесь. Чувствовал я себя удивительно хорошо, несмотря на то что всю неделю на ногах и часто с грузом. Даже спина не болела после таскания тяжестей. Здоровый образ жизни на свежем воздухе… Хотя назвать этот воздух свежим — явное преувеличение. Гарь от частых пожаров смешивалась с несильным здесь, но вездесущим запахом мертвечины. Точнее, зомбятины, — но пахнет не лучше. Ну как есть городская свалка в жаркий день…

Выслушав рассказ про «трамвайных хамов», лейтенант заметно помрачнел. У него, наверное, тоже было ощущение, что ситуация хотя бы стабилизировалась и скоро можно будет переходить в наступление на мертвецкие силы, а тут вдруг — в прямом смысле засада… Позвонил майору, доложил. Майор, похоже, находился в соседнем помещении — появился сразу. Кивнул нам коротко — и сразу к карте: показывай, мол. Я показал — как ехали, где перегорожена Староникитская и на какой будке трамдепо стоял мужик с ружьем. От предложения осмотреть машину он отмахнулся:

— Чего там смотреть. Ты лучше скажи — точно не ругались с ними, не требовали проехать… в грубой форме?

— Точно. Вообще ни слова — ни так, ни по рации. Снайперы, или кто они там, рукой показали, где объезжать, — да там больше и негде особо, а с этим я уже начал говорить, когда понял, что дело нечисто. Соврал про глюк в коробке, чтоб не догадался, зачем я газую, — и рванул оттуда. А он уже вслед стрелял, два раза, второй — промахнулся, а первый — в заднюю стойку. Была б там пуля — плохо бы пришлось, а так — повезло, не пробило.

— Да, похоже на засаду, похоже… И раз они трамвай по асфальту тащить не поленились — значит, всерьез там устраиваются, не боятся ничего.

— Так было же сообщение, что левый берег оставлен. А свято место пусто не будет.

— За мелкое мародерство мы не наказываем. Негласно, конечно, но генерал решение принял — и все с ним согласны. Пусть люди возьмут что смогут. Но за бандитизм — расстреливать обещали. И были ведь уже расстрелы, хоть об этом тоже не сообщалось…

— А может, лучше бы сообщить? И по телевизору показать? — вмешалась Иринка.

— Мы что, чечены? — моментально вскипел майор, видимо имевший к маленькому, но очень настырному горному народу личный счет.

— При чем тут чечены? Военные должны ясно заявить, что в городе есть власть и беспредельщикам жизни не будет.

— Власть… Власть съе… тут дети… Сбежала эта власть. А армии — за всех отдувайся. — Майор так же быстро остыл, незло уже сплюнул и убыл за дверь, махнув лейтенанту — продолжайте, мол.

— Так что с проездом — есть безопасные мосты?

— На окружной точно безопасно — там на барсуковском путепроводе пост с БТРом, вся долина под присмотром. И на Восточном тоже вроде чисто. Точнее, сообщений о проблемах не поступало. Еще на Чермете есть мост, в курсе?

— А там как? Хотя на Чермет все равно по Новомосковскому ехать, там уж через восточный проще. Там если засаду делать — то под путепроводом…

— На Чермете тихо. Сам завод рабочая дружина с приданной броней зачищает, зомби есть, но немного. На мосту долговременный пост строится, рация гражданская у них есть, свяжетесь.

— А сами вы как-то с правым берегом сообщаетесь?

— «Покемон» ездит по необходимости. Но сегодня был уже, второй рейс если только вечером.

— Да, если «сибишку» раздобудем — на каком канале связываться?

— А как в мирное время, на двадцать седьмом. Тот же передатчик «службы спасения» остался, только люди другие. Да и ЕДДС работает, звоните.

— Что такое ЕДДС? — не поняла Иринка.

— «Ноль один», — в один голос пояснили мы с лейтенантом.

Машка все время разговора разглядывала стоявший в учебном зале компьютер. И, похоже, не только разглядывала. Едва мы вышли за дверь, она как-бы-ни-о-чем сообщила:

— А у них Интернет работает.

— Ну и что?

— Адреса необычные прописаны — ицэ-цээстри-тула. И никаких «ру», «ком» и «нет». И не локальный — IР'шка белая.

— Думаешь, сделали свой нулевой домен? На фига?

— Не знаю. Чтобы когда настоящий… ну, то есть бывший настоящий, совсем перестанет отвечать — остался работающий.

— А смысл? Проще отключить обновление DNS на локальных серверах и тот же тула-нет расписать, как хочется.

— Ну ХЗ, не я же тут админ…

— Ладно, доберемся до дома — полазаешь.

— Обязательно!

— Только после урока вождения.

— Да на фиг? Пусть Сашка ездит, ей же нравится.

— Все должны уметь.

— Ну ладно…