Наших бьют!

Кстати, «противоестественные половые сношения» до сих пор считаются уголовным преступлением в штате Виргиния, том самом, что находится за рекой Потомак и где расположены утопающие в зелени роскошные предместья Вашингтона. Именно там попался бедный Марв Альберт: его загребли за то, что он позволил своему пристрастию к любовным искусам выйти из-под контроля. Это сочли перебором и отстранили его на какое-то время от комментирования матчей НБА. Но есть и еще один штат, где вы можете отправиться за «противоестественные половые сношения» в тюрьму, даже если наслаждаетесь ими в приватной обстановке собственной спальни, - это Джорджия.

4 декабря 2000 года

Зараза Белого дома

Есть тема, которой, как мне казалось, я переболел уже много лет назад, - это невероятная тупость спортивных журналистов. Однако давайте вдарим по ней еще разок - просто забавы и веселья ради. Я описывал их и как «грубую и безмозглую субкультуру фашиствующих пьяниц», и как «банду порочных обезьян, мастурбирующих в вольере зоопарка», и как тех, «кто по природе своей более мерзок, чем личинки мух, паразитирующие на теле мертвого животного».

Но они, видимо, хотят еще и еще, как сутенеры и риелторы, и в такие дни я просто теряю терпение. Сколько можно объяснять, что я профессиональный игрок, а не какой-то там недоумок или наемный громкоговоритель с мозгами одноклеточного животного, каким является типичный среднего достатка и возраста спортивный журналист, или точнее, штатный автор, пишущий о бейсболе.

Хорошо, а как же насчет грубости? Да, за эту команду я могу играть. Мне это не по душе, но, когда мои собственные редакторы в ESPN начинают просить меня выступить на тему огромных зарплат нынешних бейсбольных питчеров, вместо того чтобы беспокоиться о по-настоящему безумной игре, происходящей сейчас на нашей политической арене, я понимаю, что чувствовал Томас Джефферсон, говоря: «Стоит мне подумать о том, что Бог справедлив, и я начинаю опасаться за судьбу моей страны».

Что касается питчеров, то они бесполезны, как соски у кабана, и должны быть все немедленно усыплены. Единственный шанс на выживание для бейсбола - это упразднить позицию питчера. Следите за мыслью.

Но вылечиться от заразы Белого дома не так просто. Она похожа на помесь триппера и малярии - бесконечная лихорадка, неизлечимая и зачастую смертельная. Ее симптомы -слепота, озноб, потливость и мучительный бред, переходящий в агонию.

Давайте посмотрим правде в глаза: единственный действительно кровавый спорт в нашей стране - это большая политика. Вы можете преспокойно увлекаться тотализатором или игрой на фондовой бирже, но если возжелаете президентства и вступите в борьбу за Белый дом, то тут уж шутки в сторону. Вот где собираются настоящие игроки, которые ради победы не остановятся ни перед чем!

Ничто, включая суспензории и спортивные лифчики, не сравнится с политикой по жестокости, а также драматизму, дикости и силе вожделения. Президентство Соединенных Штатов - самая драгоценная и наиболее труднодостижимая победа в новейшей истории мира. Разница между выигрышем Суперкубка и победой в гонке за Белый дом - это разница между золотой рыбкой и подвалом, полным слитков золота.

Но сердце американской избирательной системы, кажется, вот-вот разорвется. Это похоже на игру за Суперкубок с 99 нерезультативными овертаймами или на вечер, когда солнце все никак не заходит. Даже Конгресс готовится к «окопной войне»: руководство «Великой старой партии» бросает вызов Клинтону, который пытается протолкнуть законопроект о планировании статей бюджета до конца года. Блокировка законопроекта парализует целое государство и перекроет все денежные потоки со стороны федерального правительства. Это напоминает события, происходившие прямо перед началом Гражданской войны. Страшитесь! В этом году никакого Суперкубка может и не быть!

То, что этот грязный сброд одержал победу именно во Флориде, - вовсе не трагическая случайность. Я

хорошо знаю этот штат. Флорида была очень добра ко мне во времена многих моих опасных и прекрасных приключений, которые я по-прежнему вспоминаю с дрожью восторга в теле. Я знаю Таллахасси и знаю Палм-Бич. Я безумствовал в Нейплсе и терпел кораблекрушения неподалеку от Майами и Ки-Уэст. Я наскакивал в полночь на песчаную отмель далеко в океане, я терял управление яхтой в шикарных флоридских гаванях, и береговая охрана приходила мне на помощь так часто, что они стали узнавать мой голос по коротковолновому радио. Я познал во Флориде великое счастье и до сих пор неравнодушен к ней.