Насильно твоя

С хрипом он врезал кулаком Захару в нос. Так мощно, что голова, как мячик, ударилась об стену и отскочила. Удар пустил кровь и окончательно его дезориентировал. Захар сползал по стене, хрипя и пуская кровавые пузыри.

Кровь хлестала из носа, пачкая куртку, капала на пол, он тут же растаптывал ее разъезжающимися ногами. И как зацикленный, бил ладонью по торцу обоймы, пытаясь загнать ее в рукоятку.

– Сволочь, – невнятно бросил он, кашляя и захлебываясь. – Мы твою жену…

Он уже не стоял, его вело в сторону.

Эмиль врезал еще раз. Но этого мало, слишком мало, чтобы он остановился. За шиворот он вздернул Захара на ноги, спиной разворачивая к себе, и набросил цепь на шею.

– Тварь… – зарычал он, натягивая цепь.

Наполовину оглушенный, Захар очнулся. Вцепился в руки Эмиля, пытаясь сбросить, нащупал звенья, врезавшиеся в шею. Во время борьбы они повернулись вокруг оси и оказались ко мне лицом.

Эмиль рванул цепь, вынуждая Захара запрокинуть голову. Тот со сверхусилием тянул ее вниз, напрягая шею и руки до выступивших жил.

Было страшно смотреть, но я смотрела.

Оба потные и безумные, они боролись, понимая, что отсюда выйдет один. Эмиль уже не дрался – он ожесточенно, целенаправленно убивал.

Комната наполнилась страшными звуками: тяжелым дыханием убийцы и жертвы. Сопение, хрип, стон сквозь зубы, когда цепь впилась глубоко в шею. И все равно она не могла полностью перекрыть кислород. Цепью трудно задушить. Когда жертва сопротивляется – тем более. Они выбивались из сил, но решающий перелом не наступал.

Захар отчаянно пытался вырваться.

Они врезались в стену: Эмиль влетел плечом, еще сильней натянул цепь. Выпученные глаза насильника уставились на меня. Он хрипел, в жадно распахнутом рту метался искусанный язык. Темные глаза лезли из орбит, взгляд направлен в потолок. Думаю, как и я когда-то, сейчас он видел отблеск лампы под жестяным абажуром.

Из горла выходил свистящий сип, руки лихорадочно дергались на цепи, но Эмиль тянул все сильнее. Обнажил сжатые от усилия зубы, лицо покраснело, глаза стали сосредоточенными и пустыми.

– Да когда ты сдохнешь, сука, – прорычал Эмиль.

Наверное, ему надоело возиться. Он резко толкнул жертву вперед. Все произошло так быстро, что я испуганно вздохнула, закрывая рот ладонью.

Эмиль упал коленом на него сверху, целя в шею, и инерция вмяла их в пол. Раздался громкий хруст сломанных позвонков. Захар впечатался лицом в бетон, из-за подвижной шеи голова легко повернулась набок. Слепые глаза мертвеца уставились на меня. Из открытого рта текла слюна пополам с кровью.

Я смотрела на своего мучителя, но ничего не ощущала от шока.

– Дина?

Эмиль встал, выпутав цепь с шеи убитого. Опираясь на колено, он мрачно взглянул на меня. Влажные от пота волосы облепили лоб, он был в красных пятнах, с воспаленными веками – как после сильных нагрузок. Эмиль устал, это видно. На рубашке проступили свежие пятна крови.

Он направился ко мне. Цепь болталась между запястьями, звякая на каждом шагу. Это так меня испугало, что я попятилась в коридор и уткнулась спиной в стену. Спокойно, Дина. Это твой муж. Жестокий, угрюмый, агрессивный. Но он ничего мне не сделает.

– Эмиль, – прошептала я, не чувствуя тела. – Как ты?

По коже бегали мурашки, словно там застоялась кровь. Не рискуя шелохнуться, я наблюдала, как он идет ко мне.

Боже, что он со мной сделал.

Никто не оставлял такого следа в душе, как он. Это был роковой выбор. Но выбирала я не умом, а сердцем. Не нужно было мне идти в «Фантом». Подходить к нему. Но у Эмиля была такая энергетика… Немногословный мрачный красавец. Все досталось мне – его темная половина, его душа. Это для других женщин он был лакомым куском, богатым, привлекательным, сильным. А правда о нем досталась мне одной.

Говорят, любовь слепа. Я думаю, что еще и безумна.

Как это произошло с нами?

Эмиль подошел вплотную, оперся на стену. Цепь ударила в бетон рядом с ухом. От моего мужа пахло болью и страданием. Потемневшие склеенные пряди лезли в глаза. Весь ободранный, он не мог дышать разбитым носом. Открытые губы были в трещинах и кровоизлияниях, а между зубами забилась кровь.

Дрожащей рукой я провела по бровям, убирая волосы с глаз.

– Как ты? – повторила я.

Эмиль тяжело дышал и рассматривал меня. Его интересовали губы – взгляд словно приклеился к ним. Он так низко наклонился, что не хватало пары сантиметров, чтобы мы соприкоснулись губами.

Робко, словно понарошку, я мазнула пальцами по груди. Голова плыла – я задерживала дыхание и не замечала этого. Мне хотелось шептать ему – признания и нежности, желание из прошлой жизни. Когда-то я с удовольствием делала это. Но теперь любая попытка приласкать вызывала острый приступ боли.

Отголоски тех диких эмоций, что мы пережили, когда меня заставили направить на него пистолет, потом, когда я пряталась за ним и орала, перепуганная, что меня заберут силой. А что теперь делать, как себя с ним вести – я не знала.