Насколько прочно Основание

Та же самая бита, которая нанесла двадцать три хоум-рана в последнем сезоне Сайлиса Траската с теллесбергскими «Кракенами», попала ему прямо в лоб с ужасным хрустящим, сокрушительным, раздавливающим звуком. Он даже не закричал; он просто отлетел назад, нож пролетел в воздухе, кровь брызнула из его разбитого лба, и Траскат шагнул влево от него.

Бейсбольная бита описала плоскую, злобную восьмерку. Другой грузчик видел ее приближение. Его глаза вспыхнули внезапной паникой, правая рука судорожно нащупала рукоять ножа, а другая рука поднялась, чтобы отразить удар. Но он был слишком медлителен, и паника в его глазах исчезла, когда они стали расфокусированными и навсегда пустыми, как только летящий конец биты с презрительной легкостью вошел в его правый висок.

Так быстро, так внезапно Траскат оказался лицом к лицу только с одним противником, и фехтовальщик посмотрел вниз на два трупа, беспорядочно распростертых на улице. Его взгляд метнулся обратно к Траскату и окровавленной бите, застывшей в мощных руках большого чарисийца, и Траскат улыбнулся ему.

— Вот что я собираюсь сделать с большой плохой бейсбольной битой, ублюдок, — сказал он, и все негодование и гнев, которые он испытывал с тех пор, как приехал в Сиддар-Сити, поднялись в нем вместе с ужасом за безопасность его семьи. — Ты хочешь кусочек меня? Часть моей семьи? Ты сам во всем виноват, черт бы тебя побрал! Ты сам это затеял!

Мечник уставился на него, затем отступил назад. Но это был всего лишь обман. В тот момент, когда бита Траската начала опускаться, мужчина снова бросился вперед.

И все же он был не единственным, кто был способен на обман. Когда он двинулся вперед, летучая мышь-бита, которая ждала все это время, снова поднялась, описав дугу ниже уровня пояса, поймала плоскую сторону лезвия его меча и отбросила его в сторону, затем с хрустом врезалась в нижнюю часть его челюсти. Мечник закричал, оскалив зубы и брызнув кровью. Он выронил меч, схватившись обеими руками за разбитое лицо, когда, спотыкаясь, прошел немного вперед, и Траскат отступил с его пути. Мужчина покачнулся, начиная опускаться на колени, и эта ужасная бейсбольная бита врезалась ему в затылок, как Ракураи Лэнгхорна.

Он упал на тротуар в лужу крови, и Траскат посмотрел на него сверху вниз, тяжело дыша.

— Угрожать моей семье, да? — прошипел он и пнул мертвеца в ребра. Затем он посмотрел на свою жену и детей. — С тобой все в порядке? — потребовал он.

Мирам молча кивнула, ее глаза были огромными, она дрожала от ужаса и реакции. Он увидел, что Мартин уже схватился за нож, который выронила его первая жертва, и, хотя стальное лезвие дрожало в его руке, глаза были мрачными и решительными. Эти глаза были потрясены тем, что они только что увидели, но они спокойно встретили взгляд его отца, и сердце Траската наполнилось гордостью.

И тогда юный Павал, все еще цепляясь одной рукой за юбку матери, указал другой.

— Папа, — сказал он голосом семилетки, дрожащим от страха и все же стремящимся к какой-то утешительной фамильярности в мире, который сошел с ума. — Папа, ты сломал свою биту!

* * *

— Давай же! — рявкнул майор Борис Садлир. — Мы уже отстаем от графика!

— Ну и что? — Кайл Кайлит выстрелил в ответ. Он махнул мечом в сторону дыма, извергающегося из горящих магазинов и многоквартирных домов, неподвижных тел, усеивающих улицы и тротуары, и пьяно рассмеялся. — Самое веселое, что у нас было за последние годы! Дайте ребятам небольшую слабину!

Садлир впился в него взглядом, но Кайлит только посмотрел на него в ответ без раскаяния. Заместитель майора был опьянен насилием и высвобождением давней ненависти, и в некотором смысле это было хуже, чем все, что могло быть произведено вином или виски.

Проклятый отец Саймин! — с горечью подумал Садлир, хотя и знал, что не должен этого делать. — Но все же…

Он заставил себя глубоко вдохнуть дымный воздух. Будучи одним из немногих стражников инквизиции, которых контрабандой доставили в Сиддар-Сити в рамках подготовки «Меча Шулера», Садлир сделал все возможное, чтобы привить хоть какую-то дисциплину добровольцам, которых набирали отец Саймин и Лайян Базкай. К сожалению, его начальство было слишком увлечено отчетами отца Саймина, чтобы прислушаться к его собственным предупреждениям о том, что верные сыны Матери-Церкви были гораздо более восторженными, чем организованными… или опытными. Одно дело было провозить контрабандой оружие; совсем другое дело — обучать гражданских лиц их использованию. Даже такие люди, как Кайлит, которые служили в столичной милиции, имели строго ограниченную подготовку по сравнению со своими коллегами из регулярной армии.