Наследие

Его настойчивые, требовательные внутренности мешали переждать ночь. На следующее утро, когда он почувствовал, что прошло достаточно времени, чтобы мизерное количество яда в организме существа достаточно разложилось, он решил оторвать крылья и хвост и, подражая Пипу, проглотить свою еду в сыром виде. Хотя эта идея была приемлема для его продвинутого, развитого ума, его более разборчивый примитивный желудок взбунтовался. Он мог быть практически пустым, но еще не был полностью безразличным. Хотя Флинкс чувствовал, что может подавить рвотный рефлекс, все упражнение было бы бесполезным, если бы он быстро выплевывал все, что ему удалось подавить.

Ему нужен был огонь. Как разводить костер без инструментов? Упавшие ветки валялись повсюду, некоторые в тех местах, где они оставались относительно сухими. Воспользовавшись древними знаниями, известными его виду с тех пор, как он впервые встал на материнскую планету, он приступил к сбору охапки вероятных растопок. Выбрав два самых сухих кусочка, он принялся тереть их друг о друга.

Они сломались почти сразу. То же самое было с каждой парой, которую он пробовал, независимо от происхождения. Леса Гештальта могли быть похожи на деревья, но они состояли из чужеродных растений, а не твердых земных деревьев. Трение их кусочков друг о друга действительно вызывало трение, но только достаточное, чтобы каждый кусочек рассыпался в порошкообразную субстанцию. Многочасовая тяжелая работа не произвела ни пламени, ни тепла: только груда чего-то похожего на смесь опилок и раскрошенной губки.

Меньший человек мог бы сдаться. Флинкс слишком многое пережил, пережил слишком много подобных отчаянных обстоятельств, чтобы отказаться от надежды. Затем он вспомнил о семенах, которые так его встряхнули, как в прямом, так и в переносном смысле. Возвращаясь по своим следам, он собрал столько, сколько смог найти, распихивая их по карманам, стараясь не прикасаться к тому, что было открыто.

Вернувшись туда, где, свернувшись клубочком между двумя ветвями дерева, отдыхал набитый и довольный Пип, он высыпал орехи на землю рядом с кучей волокнистого порошка, полученного его энергичным, но пока бесполезным растиранием. В то время как преобладающая часть его одежды явно была из цветных металлов, передняя печать на его ботинках была сделана из гибкого липкого металла. Хотя утро было холодным, и у него не было возможности точно измерить температуру, воздух продолжал нагреваться по мере того, как солнце Гештальта неуклонно поднималось в небе. Он не думал, что обморожение может произойти в результате короткого периода полуоблучения.

Сев рядом с Пипом, он снял левый ботинок. Осторожно схватив один из треснувших, но не очищенных орехов за его нейтральную внешнюю оболочку, он поднес его к открытому металлическому замку ботинка. Как отреагирует гайка на возможный контакт?

Последовавшая за этим вспышка и треск, которые пересекли зазор между семенем и уплотнением ботинка, вызвали первую за долгое время улыбку на его лице.

Хотя и недостаточно сильной, чтобы зажечь что-то столь же плотное, как ветка, искра была более чем достаточно горячей, чтобы воспламенить груду пороха, образовавшуюся в результате его до сих пор бесполезного трения палкой. Быстро сложив сначала маленькие, а затем и более крупные ветки в пламя, он вскоре разжег респектабельное пламя. Если за ним тщательно следить и поддерживать, он сможет приготовить маленьких хищников, которых сбил Пип.

Выбрав самого крупного из умерших плотоядных, он сунул ему в глотку самую крепкую ветку, которую смог найти. Схватив оставшуюся часть палки обеими руками, он поднес готовящуюся еду к открытому огню и уселся ждать, пока она полностью не приготовится. Тяжело было терпеть. Острый аромат, исходивший от огня, когда животный жир капал в пламя и сгорал, был почти непреодолимым.

К счастью, маленькая тушка не заставила себя долго жарить. Мясо, оторванное от похожей на хрящ внутренней поддерживающей структуры, имело слабый привкус плохой рыбы. Тем не менее, он поглощал его, заглатывая полными глотками, как будто обедал в лучшем ресторане на Земле. Подрумяненный, но не сгоревший мех придавал рудиментарной еде привлекательную хрусткость. Откровенно всеядный, Пип был счастлив убирать те части, такие как миниатюрные органы хищника, которые, несмотря на его голод, ее хозяин просто не мог переварить.