Наследие Айжен

— Вот она! Сила истин! Битва не просто из принципа! А битва вер, чувств, эмоций! Битва разумов и сердец! ВОТ, как должна решаться судьба всего мира! — восхищенно прокричал Арктур. — Но, конечно, мало просто сердца и чувств! Тебе мало ненависти к человеку, который уничтожил твоих друзей и их будущее! Мне мало восхищения и желания превзойти пережиток прошлого, вроде тебя. Нужно нечто большее. Поддержка! Поддержка удачи, Судьбы, своего времени! И, конечно, технологий и тех сил, которые каждый из нас поддерживает.

К концу этой броской речи поле преломления снова с полной силой замерцало вокруг рыцаря. Хвост его шлема снова озарился белым сиянием, а повреждения доспеха поспешили зарасти, будто живые. Чтобы не скрывалось в недрах сцены, оно восстановило Корвеносца почти до начального состояния.

Рэн с Эрнией поспешили сделать тоже самое, вращая между собой уставшие потоки эо. Только сейчас мечник понял, что бой будет не просто напряженным, но и очень долгим.

— Антракт закончен! — объявил Арктур, оглядывая поле боя. — Акт второй! Не будем заставлять дожидаться нашего сюжета дорогих зрителей и главного гостя — Госпожу Судьбу. Сегодня, наконец, решится, кто из нас останется на сцене!

Сжав в руках клинок, Рэн выдохнул. Тело отдавало болью, в голове метались противоречивые мысли. И впереди, выставив меч перед собой, очередным разрывающим воздух прыжком, приближался Арктур. Где-то в глубине сознания, Однорукий уже понимал — эту битву ему не выиграть.

Глава 6.5

Падшее Наследие

Сотни людей столпились на улицах вокруг от стадиона. Дальше зевак не пускали силы Хай-Лайта. Дороги перекрыли машины скорой помощи и броневики сэнтэла. Инженерные роботы без устали выставляли силовые барьеры и заграждения, спеша отделить гражданских от опасного места.

По внутренней связи оживленно велись переговоры, снова и снова поступал приказ не вмешиваться в битву и сосредоточиться на защите гражданских. Все силы сэнтэла уходили на изоляцию конфликта внутри выделенной зоны.

Взгляды волнующейся толпы были направлены на полыхающий огнями стадион. Из-за его мрачных стен периодически со вспышками и взрывами ввысь поднимались странные огни и куски арматур. Косые разрезы пересекали стадион в случайных местах.

Периодически две фигуры появлялись на верхних границах трибун, и между ними начиналось настоящее светопреставление. Сверкая белыми искрами и разноцветными вспышками, пересекались их клинки. Каждый взмах беззаботно уничтожал рекламные баннеры и убранство стадиона. Но сами воины, кружащиеся в таких энергиях, казались неуязвимыми.

В это время Рэн уже чувствовал, что близится конец. Когда очередной выпад Арктура едва не лишил его левой руки, мужчина понял — приблизиться к сцене ему не дадут. Его навыка вполне хватало, чтобы держать Корвеносца на расстоянии, хитрыми техниками отбивать выпады и даже контратаковать. Но лишь малая часть его собственных приемов причиняла хоть какой-то урон врагу. Укрепленный полем преломления рыцарь игнорировал большую часть урона, позволяя себе глупые и необдуманные выходки.

— И все же… ты… достаточно хорошо, — признал Арктур, спеша восстановить дыхание после того, как Рэн снова обрушил на него хитрой контратакой сеть молний. — Я бы даже… взял у тебя пару уроков…

— Учись, пока есть возможность, — небрежно бросил Однорукий.

Он уже успел адаптироваться к бою Арктура. И хотя каждое движение причиняло невыносимую боль, Рэн не испытывал проблем с нехваткой дыхания или сил. Теперь каждое его действие было отмерено и взвешено. Этого хватало, чтобы держаться в бою с почти не устающим Арктуром.

— Болтать ты горазд! — провернув Эрнию, мужчина устремился вперед, снова скрещивая с врагом клинки. — Ждал, что я потеряю самообладание? Брошусь, не жалея себя, убиваться об твой доспех? Вывести противника из душевного равновесия, заставить потерять концентрацию и совершить ошибку. Такова была твоя тактика? Молодец, почти как у меня!

С маниакальной скоростью клинки засияли между воинами. Случайные энергии утекали прочь с Эрнии, взрываясь где-то за спинами сражающихся. Косые срезы Арктура, насквозь прожигали попавшиеся на пути конструкции и стены. И каждая новая сессия обменов любезностями заканчивалась новым финтом Рэна, снова отправляющим Корвеносца прочь.

Но эта была битва почти на пределе возможностей. Сквозь одежду по всему телу просачивалась кровь. Следы Пересмешника открылись с прежней силой и разгорелись такой болью, будто безумный мальчишка лично пронзал тело Рэна раскаленными иглами. Буквально ощущая, как смерть сковывает его тело и Эрнию, Однорукий медленно направился к противнику.

— Как видишь, я не злюсь на тебя, — устало произнес мечник. — Да, ты, конечно, нагадил в прошлом. Можешь собой гордиться. Но неужели я, взрослый мужик, буду горевать о смертях, которым минуло уж девять лет? К тому же кое-кто даже пережил твои козни.