Наследие Арконы

Лютобор, раздосадованный своеволием дочери, прогнал прочь со двора ее легкомысленных подруг, а приставленного к Василисе Фрелава убил бы на месте, если б нашел. Руг знал, каков Лютобор в гневе, а потому на глаза буйному князю не показывался. Он клял себя, что не устоял пред мольбами юной княжны, поворотив лодью назад к острову.

Бушевал князь не долго. Кстати пришелся запоздалый визит Златогора и Светланы. Девушку Лютобор немедленно отправил приглядывать за княжной, да и потешить дочь заморскими байками после бурного объяснения не мешало бы. Когда Светлана удалилась с согласия Златогора, князь о чем-то беседовал со старцем, на удивление Сева они встретились, как добрые знакомые.

Распрощавшись с провожатым, Златогор засеменил к Храму с таким видом, будто много лет назад сам протоптал эту тропу. «Ишь, а прикидывался незнамо кем?!» – подумал он.

Велика ж была ярость Сева, когда он увидал сестру, как ни в чем не бывало встретившую его в дверях дома. Игорь тоже не обрадовался нечаянной встрече, хотя его «второе я» живо затрепетало и вспыхнуло до корней волос краской стыда.

– Я все знаю! Я прекрасно знаю, что ты мне хочешь сказать! А потому, молчи, Сев!

Но брат все-таки не удержался, а схватил молодую женщину поперек тела и отвесил на глазах Ингвара пару-тройку хлестких ударов по самому мягкому месту из тех, что подвернулись под руку.

– Ах, ты так! Ах, вот ты как! – залилась горючими слезами Влада.

– Что, думаешь, коль родители умерли – на тебя управы не найдется! Сказано же было – оставаться при княгине! И мне… и нам спокойней было бы, и тебе легче!

– Нельзя медлить, Всеволод! Идем быстрее!… А впрочем – нам по пути. Есть еще один корабль. Последний! Самый последний. Пять минут на сборы. Еду и тряпки в узел, а потом – догоняй нас! – с этими словами Игорь круто развернулся и зашагал прочь.

Сев, несколько замешкавшись, вскоре присоединился к нему.

– Ингвар! Постой! Ты ничего мне не хочешь сказать? – услышал он за спиной.

– Если не поторопишься, ждать не станем! – слукавил Игорь.

– Глупый! Ты самый глупый человек на свете!

Игорь снова повернулся к Владе и удивленно спросил:

– Почему?

– Ладно, вы тут обсудите эту спорную мысль – только не слишком долго. А я найду Инегельда с Ратичем – и к Храму. Там встретимся, – ответил Всеволод и прибавил шаг.

– Договорились! – сказал Игорь и махнул рукой вслед, – Ну, так почему!? – оборотился он к девушке, в то же время, оглядывая жилище.

Дом Сева был большой и просторный, шагов десять в ширину и двадцать шагов в длину. При входе вдоль каждой стены располагались каменные скамьи с деревянным ложем. В торцах дома ближе к крыше находились окна, затянутые бычьим пузырем. Часть жилища состояла из расщепленных стволов, передняя половина дома представляла собой мазанку. В середине залы, где был разобран деревянный пол, Сев соорудил очаг, выложенный камнями и покрытый обожженной глиной. Над ним также имелось небольшое отверстие в крыше. Вся огромная комната делилась на несколько других, более мелких, одну из которых и занимала Влада, только там и трепетала еще жизнь при тусклом свете масляной лампы, а вообще внутри дома царило страшное запустение, как и во всем городе.

Немногочисленные слуги покинули остров вслед за престарелым дядькой Всеволода. Сам молодой хозяин излишеств не терпел, и последние дни проводил в ратных делах и заботах. Мать Сева умерла пару лет назад, когда не вернулся из похода муж. Отец Влады, жизнерадостный полный Гунар, на самом деле когда-то звался Серженем, но в память об убитом друге молодости, а тот был швед, взял себе его имя.

Вещь обычная для ругов и прочих варягов.

Поговаривали, что того Гунара распяли по приказу маркграфа Мекленбургского, причем труп еще долго висел, обращенный посиневшим лицом в сторону мятежного острова. Возможно – слухи.

– Ой, глупый! Ой, глупый! – повторяла, улыбаясь, Влада, отступая вглубь дома и словно приглашая парня за собой.

И хоть Ингвар был не против, Игорь и на этот раз в нем пересилил, и девушка услыхала грубое:

– Вот что, женщина! Сейчас не время для…! Ну, короче, ты и сама все понимаешь…

Влада всхлипнула.

– Нет! Ты ничего не хочешь понять! – разъярился Игорь, – Ты даже представить себе не можешь, на что обрекла себя, оставшись! А ну, пошли!

– Пусти меня! Дурак! – снова разрыдалась она.

Редко какой современный, да и средневековый, мужчина выдержит столь внезапные перепады женского настроения. Но чувство смертельной и стремительно приближающейся опасности диктовало решительные поступки.

Не долго думая. Ингвар перекинул через плечо туго набитый узел, подхватил ревущую Владу и, зло пнув дверь, вышел вон.

Навстречу им попались неразлучные хохотушки – Власта и Горислава.

– Еще две дерезы!? А ну, живо, марш за мной!

– Но-но! Не очень-то! Глядишь, Василисе пожалуемся. Нам в детинец велено идти, там помогать с раненными.

– А, и княжна здесь!? То-то Лютобор обрадуется! – молвил Игорь, а Ингвар ускорил шаг.