Наследие богов

— С Новгородом ни чего не случится, а северных своих соседей поддержать надо. Хватит об этом!

Князь, что бы сменить тему разговора поднял вверх свою чашу и громко крикнул:

— Слава молодому княжичу! Слава Игорю!

Гости поднимались со своих мест и тянули свои чаши вверх, вторя князю, выкрикивая славу молодому княжичу. Чаши опрокидывались, и крепкий мёд лился в открытые рты, стекая по бородам и усам гостей. Вытираясь рукавами кафтанов, мужчины садились обратно на свои скамьи и тут же опустевшие чаши вновь наполнялись до краёв. Рурик остался стоять перед своими гостями. Когда его чашу вновь наполнили хмельным напитком, он продолжил:

— Теперь верю, что скоро придёт время и мой сын закончит то, что не успел сделать я. Об одном думаю — об объединении всей земли Русской. От студёных северных морей, до тёплого Чёрного моря. Велика земля наша Русская, да только согласия меж общинами нет. Каждый князь на себя одеяло тянет. Не понимают, что сила наша в единстве нашем. Не воевать нужно нам, а дружить крепко под единым началом. Тогда нам ни кто не страшен. Ни степняки, ни хазары. Ни норманны, ни венеды. С черемисами мир заключим и до самого Камня свои владения расширим. Верю, что будет это. А вы, — князь обвёл зал рукой, — помощники мои, служите Игорю, как мне служите и детям своим накажите служить только одному, истинному князю Русскому. От наших славянских кровей династия пойдёт, и с тем править всей Руссией будем. Над всем миром станем. По справедливости жить будем сами и других научим.

Князь вскинул руку с зажатой в ней чашей вверх, и громко выкрикнул:

— За Игоря! За единую Русь!

По огромному залу прокатилась волна рёва. Трудно было понять в этом гуле голосов, кто поддерживает князя, а кто нет. Однако все чаши были опрокинуты и мёд выпит. Громче засвистели флейты и загремели бубны. В зале началось обсуждение княжеской речи. Шум от голосов перекрывал звуки издаваемые скоморохами.

— Бросил ты князь полено в огонь, — Крут с тревогой посмотрел на Рурика, — как бы теперь терем твой не сгорел.

— Ни чего. Пусть знают, что от слов своих я не отступлюсь. Посмотрим, кто после этого смуту поднимать будет. Мне и сыну моему настоящие друзья нужны, а не псы скулящие. Сегодня он мне хвостом вильнёт, а завтра тому же Диру. Таких лучше сразу извести и всю кровь ихнюю. Плохая кровь ни когда хорошей не станет, как не мешай её.

— Не слишком ли ты жесток, князь?

— Лучше сейчас быть жестоким. На себя всё взять. Упустим время, потом в крови потонем.

— Да, князь, — слушавший их разговор Синеус опрокинул в себя чашу с мёдом, — жестокое ты нам время определил.

Рурик вспылил.

— Какие люди — такое и время! Так всегда было, так всегда и будет!

Рурик поднялся из-за стола.

— Хорош, сиднем сидеть! Выходи ноги размять! А ну гости дорогие покажите свою удаль молодецкую! Кто старого князя перепляшет? Шубой соболиной одарю!

Князь пошёл по кругу, выбрасывая руки и ноги в стороны и вверх, делая ими какие-то замысловатые движения. За князем поднялись остальные, присоединяясь к дикому шаманскому плясу. Вокруг всё завертелось и закрутилось. Глаза у всех стали наполняться ярким огнём. Бешеный хоровод соединил всё вместе: крики, свисты, какофонию флейт и бубнов, лица с горящими глазами, мелькающие руки и ноги танцующих. Это была пляска жизни и смерти. Это была битва исполинов. Вошедшие в раж люди мысленно уже были далеко от княжеского детинца и хмельного пира. Они были на полях сражений уже прошедших и ещё не начавшихся. Их руки-мечи без устали рубили врага, а ноги-крылья уносили их всё дальше, делая их подвиги легендами и былинами. Те, кто постарше не выдерживали такого темпа и падали без сил прямо на дощатый пол, как сражённые воины. Те, кто помоложе, продолжали этот танец огня, всё увеличивая его темп. Упавших на пол становилось всё больше. Князь всё ещё был в числе танцующих. «В живых» оставалось совсем не много, когда танец прекратился так же неожиданно, как и начался. Резко смолкли флейты и стихли крики. Оставшиеся стоять на ногах, медленно приходили в себя, озираясь вокруг. В этой сумятице ни кто не заметил, как чья-то рука, высыпала в чашу князя пригоршню серого порошка. Помогая друг другу, выбившиеся из сил гости, медленно возвращались на свои места.

Танец был закончен. Отдышавшись, Рурик поднял чашу с мёдом.

— За наших предков! Они видят нас и помогают нам в наших делах! За Богов наших освещающих нам путь! Ура!

По всему залу прокатилось дружное «ура». Гости постепенно приходили в себя. Сзади бесшумной тенью скользнула фигура приказчика Власия. Он подошёл к князю и наклонился к его уху.

— Князь, тебя княгиня кличет. Хочет немедля видеть тебя.

Рурик встал со скамьи и ни кому, ни чего не объясняя, поднялся по лестнице в покои Ефанды. Пир продолжался. Оставшись без князя, Калина придвинулся ближе к своему соседу по столу старому купцу Радомиру.

— Скажи, купец, что князь у Камня ищет? Ты всю землю исходил, наверняка знаешь, чем этот Камень нашего князя привлекает.

Грузный купец повернулся к нему всем телом.