Наследие дракона

Иоши стоял у входа во дворец Лазурных покоев и беспокойно дёргал ногой. Тучи то роняли редкие капли, то снова их сдерживали, словно приберегали, чтобы в конце концов обрушить на землю ливень. Подумать только, служанка отослала его из дома. Служанка. Его. Сына сёгуна, самурая. Отправила за дверь, чтобы не мешался! Не будь это личная служанка Киоко, он бы вмиг поставил её на место. Но Кая сказала, что принцесса теряла сознание, поэтому он не стал злиться, однако и уйти не смог. Он сам сопроводит Киоко. Стражи сегодня всё равно недостаточно, будет только лучше, если он заменит кого-то из них.

Тем временем охранники, стоявшие здесь же, у входа, подозрительно поглядывали на Иоши. Он их понимал: самурай без доспехов, но с катаной – зрелище непривычное. Ничего объяснять не стал. Пусть смотрят, только бы отцу не докладывали.

Киоко всё не появлялась, и беспокойного подёргивания ногой стало недостаточно. Тревога росла, нужно было срочно занять чем-то руки. В левой был нарцисс – шесть белых лепестков аккуратно обрамляли чашечку в сердцевине, а правой он придерживал левую и ковырял ногтем мозоль под большим пальцем. Ужасная привычка, из-за которой его руки всегда выглядели значительно хуже, чем должны выглядеть руки молодого мужчины. И хорошо, что они с Киоко ещё не женятся, как бы он этими руками прикасался к ней? Кожа грубая, шершавая, никто не захочет таких прикосновений. Нужно бы попросить у мамы ароматные масла, когда та вернётся…

– Иоши?.. – голос нежнее самых нежных цветов прервал его мысли. Он обернулся и увидел её, совсем другую, непохожую на саму себя, но оттого не менее прекрасную. Из миловидной девочки она преобразилась в женщину, полную тайн и загадок. И дело было не только в макияже, безупречно повторяющем образ театральной маски, но и в глазах – Киоко словно действительно повзрослела за день. Рядом с ней стояла Кая и держала шёлковый зонт цвета прибрежных волн над головой своей госпожи, охраняя от влаги её прямые угольно-черные волосы, шёлковым полотном укрывавшие спину.

Иоши тут же подобрался, вытянулся в струнку и гордо вздёрнул подбородок, стирая с лица остатки смятения.

– Киоко-химэ, я провожу вас.

– Разве вы не отдыхаете в этот день? – если она и удивилась, то никак этого не выразила.

– Отдыхаю, – Иоши кивнул, но мысленно попросил Киоко замолчать и больше не задавать вопросов, потому что вразумительных ответов у него не было. – Но… Стражников сегодня мало, я решил помочь. Нам пора.

Он шагнул вперёд и взмолился всем богам, чтобы она последовала за ним.

– Так вот почему вы с оружием, – она всё-таки повиновалась. Иоши облегчённо выдохнул.

– Да, именно поэтому.

– А цветок, очевидно, мне? – в голосе послышалась улыбка. Но не та тёплая, какую Иоши представлял в своих смелых мечтах, а лёгкая, насмешливая. Она смеётся над ним. Ну конечно. Ей шестнадцать, сегодня он должен был взять её в жёны, а вместо этого что? Он несёт нарцисс. Всё тот же дурацкий белый нарцисс. Иоши себя возненавидел.

– Свой дар я преподнесу вам позже, в павильоне, как положено. А это… – он бросил взгляд на цветок, – для моей мамы.

– Вот как? – теперь она удивилась, и это удивление на мгновение пробилось сквозь маску невозмутимости, чтобы тут же снова исчезнуть. – Необычный выбор для мамы. Уверена, она оценит этот жест. Немногие мужчины одаривают уважением родивших их женщин.

– Пожалуй, вы правы, – Иоши не знал, что ещё сказать. Ему было тошно от глупого вранья, и нужно было срочно придумать, что преподнести Киоко. Как опрометчиво он сам себя загнал в ловушку собственных страхов всего парой фраз.

– Спасибо, Иоши, – Киоко склонила голову, когда они подошли ко дворцу Вечной радости. – Желаю вам хорошо провести время.

Ему стоило бы что-то ответить, но он позволил себе заминку, и принцесса, не дождавшись даже ответного поклона, уже направилась к императору. Скоро они начнут принимать подарки. Иоши посмотрел на свой нарцисс и возненавидел себя ещё больше. Ну почему он не может играть в любовь как все мужчины: писать поэмы, дарить цветы, означающие обожание, и петь о том, как теряет разум от страсти? Почему именно ему выпал жребий действительно терять разум, а не просто болтать об этом?

Он выдохнул и поспешил в сторону рынка. Сегодня он должен переступить через себя. Если он не сможет сделать это – самое простое и безобидное, даже невинное в глазах других людей, – то он и не достоин быть её мужем.

* * *

Стоя подле отца, Киоко принимала подарки и искренне, насколько это было допустимо, благодарила каждого, кто дождался её выхода. Хотя традиции не обязывали её к этому, мама научила Киоко ценить уважение подданных и не воспринимать его как должное, объяснив, что каждый человек вложил в подарок частичку своей души, своего времени и внимания, и это дорогого стоит. Уделить этим людям мгновение, приняв их подношение лично и выразив благодарность, – ничтожная плата.