Наследие Эдварда Гейна

Он весьма искусно изображал ангела земного. Он был кротким, добрейшим созданием во время интервью и на благотворительных вечерах. Глядя на него, можно было лишь удивляться: как это такой тюфяк сумел заработать солидное состояние и не быть сожранным?

Но настоящий Вадим Смоленский был как раз из тех, кто пожирает других. Ярослав был выше его, крепче, откровенно сильнее – и все же он не брался сказать, напал бы он на этого типа, если бы его рука была свободна, или нет.

– Вы проявили такой интерес к моей персоне, что я не мог остаться в стороне, невозмутимо заявил Смоленский, наблюдая, как из пробитой руки струятся ручейки крови. Правда, обычно в таких случаях любопытные оказываются не возле сосны, а под ней.

– И почему же я стал исключением? – поинтересовался Ярослав.

Он боялся и не мог этого изменить, никогда еще смерть не была так близко. Но у него пока хватало сил не показывать этот страх.

– Есть подозрение, что вы действовали не по своей инициативе, а по просьбе Леонида Аграновского. Это несколько меняет дело.

– Леон хотел остановиться… Он сказал мне остановиться.

Ярослав знал, что дела его плохи. Но он не собирался тащить за собой еще и друга.

Смоленский не стал спорить или сомневаться, он просто кивнул.

– Да, это похвально. Но не похоже, что вы остановились. Знаете, у меня есть знакомые, которые, если не хотят что-то забыть, ставят крестик на ладони. Вот и я решил поставить вам крестик, чтобы вы всегда помнили, что делать можно, а что – нельзя.

Его показная вежливость раздражала хуже любой злобы. Если бы Смоленский злился, он хотя бы остался человеком… Однако из-за этого абсолютного спокойствия Ярославу казалось, что он говорит с роботом – или демоном. Может, в городе, при свете дня, все было бы иначе, но лес и ночь меняли многое, стирая привычную границу реальности.

– И что теперь? – спросил он.

– По-хорошему, мне следовало бы сделать этот урок более запоминающимся. Раз уж это урок! Но, опять же, у меня есть причины для исключения.

– Леон… кто он вам?

Хотелось обращаться к этому мелкому хорьку на «ты», но почему-то не получалось.

– Кредитор, – усмехнулся Смоленский.

– Я не понимаю…

– И не нужно.

– Значит, я должен перестать следить за вами? И ничего не рассказывать Леону?

– Перестать следить – это обязательно. Забавно думать, что кто-то пытался обыграть меня на моей территории. А вот не рассказывать… Ни в коем случае. Господин Аграновский обязательно поинтересуется, что случилось с вашей рукой. Расскажите ему все.

– Как вы меня покалечили?

– Как я сохранил вам жизнь. Удачи вам. Надеюсь, восстановление будет не слишком долгим.

Смоленский развернулся и направился прочь, словно ничего и не случилось. Два грибника встретились, поговорили и разошлись, все в порядке! За ним последовали его головорезы, которые будто бы забыли, что прибили человека к дереву.

А Ярослав так и остался стоять у сосны. После такого он мог бы обратиться в полицию или попытаться отомстить, но он уже знал, что не сделает ни того, ни другого. Поэтому Смоленский и не боялся показывать свое лицо! Он умел быть убедительным.

Ярослав понятия не имел, что связывает Леона и этого психа. Зато он знал, что ему самому, можно сказать, повезло – ему дали шанс!

Скорее всего, последний.

Глава 4. Эдвард Теодор Гейн

А ведь он всерьез намеревался отступить… Не потому, что так сказала Анна. Что бы он ни чувствовал по отношению к Анне Солари, это не было для Леона причиной слушаться ее, как ручная собачка. Нет, скорее, отступить он хотел, потому что его интриговало новое расследование. Оно было сложным – сложнее, чем все, с чем он сталкивался раньше. Леон хотел сконцентрироваться только на этом, а возню с Вадимом Смоленским оставить на потом точнее, с Юпитером.

Но Юпитер этот сам бросил ему вызов. По крайней мере, Леон воспринимал это именно так. Ярик был не просто партнером по бизнесу – он был другом. А с его друзьями, равно как с его семьей, так не поступают.

Сам Ярик был преисполнен своей обычной жизнерадостности и делал вид, что ничего не случилось.

– Да подумаешь, ладошку порезал! – хохотал он. – Это вовсе не повод носиться со мной, как курица с цыпленком. Заканчивай!

Впрочем, это сейчас он снова стал таким бойким. Леон чувствовал: там, в лесу, все было по-другому. Ярик сам не из робкого десятка, он был солдатом, он мало чего в этой жизни боялся. И все же Юпитер сумел сделать что-то такое, что серьезно повлияло на него.

Теперь страх отступил, и Ярик определенно не знал, что делать дальше. Сдаться или отомстить? Продолжить поиски, наплевав на все, или воспринять предупреждение всерьез?

Леону предстояло принять такое же решение. Ведь расследование «дела тридцати семи» никуда не исчезло, оно как раз было в самом разгаре! Он хотел разобраться в этом и остаться рядом с Анной, но и то, что случилось, он тоже игнорировать не мог.

Поэтому он отправился вместе с Яриком на очередную перевязку. Ему нужно было видеть, что именно сделал Юпитер, насколько наглым было это нападение. Как на такое вообще ответить?