Наследие греха

– Его алиби не проверяли, – сказал Вексфорд.

– Что вы сказали? – прищурился студент.

– Его алиби никто не проверял.

– Не понимаю.

– Мистер Арчери… – Полицейский встал и оперся могучими руками на стол, из-за которого так и не вышел. – Я буду рад обсудить с вами это обстоятельство и ответить на все вопросы, которые могут у вас возникнуть. – Он сделал паузу. – Но не при мисс Кершо. С позволения сказать, вы поступили немудро, приведя ее сюда.

Теперь уже Чарльз вскочил на ноги.

– Мисс Кершо будет моей женой! – начал он запальчиво. – Все, что вы имеете сказать мне, можете говорить и ей. Я не собираюсь ничего от нее скрывать.

Вексфорд снова сел. Выдвинув ящик стола, он вынул из него какие-то бумаги и стал их небрежно проглядывать, а потом медленно поднял глаза и сказал:

– Мне жаль, что вы напрасно потратили время, придя сюда. Будь вы немного сговорчивее, я мог бы сэкономить ваши усилия. А теперь прошу меня извинить, я человек занятой, и доброго вам дня.

– Нет, – раздался вдруг голос Терезы. – Я выйду. Подожду возле машины.

– Тесс! – запротестовал Арчери-младший.

– Разумеется, я выйду, милый. Разве ты не понимаешь? Инспектору неловко говорить о моем отце в моем присутствии. Ну, будь же современным человеком, милый!

«А он и так современный», – беспомощно подумал Генри. Вексфорд явно что-то знает – что-то ужасное. Так зачем было с самого начала затевать всю эту игру в кошки-мышки со всеми и с ним, Арчери-старшим, в частности? Уверенности и силы этому полицейскому не занимать – но не прикрывают ли они своего рода извращенный снобизм, боязнь, как бы они, отец и сын Арчери, не поколебали его авторитет и не взбаламутили тихие воды его участка? Хотя, с другой стороны, держится он превосходно, да и вообще производит впечатление человека доброго и справедливого. Из тех, кто не то что не солжет, но даже не приукрасит уродливую правду ради того, чтобы скрыть свою ошибку.

– Его алиби никто не проверял… – повторил Чарльз.

Господи, ну когда же они перестанут пикироваться!

И Вексфорд перестал немедленно.

– Нет нужды выходить на улицу, мисс Кершо, – сказал он. – Если… если ваш отец соблаговолит отвести вас наверх – прямо по коридору и за двойными дверями налево, – то вы обнаружите, что у нас есть вполне приличная столовая, куда не стыдно зайти и леди. Там можно выпить чашку чаю с эклерами.

– Спасибо. – Девушка повернулась и слегка тронула за плечо своего отчима, который тут же встал. Хозяин кабинета запер за ними дверь.

Чарльз, набрав полную грудь воздуха, сделал мужественную попытку небрежно развалиться в кресле и произнес:

– Ну ладно, что там за таинственное алиби такое и по каким таким таинственным причинам его не подвергали проверке?

– Причина, – сказал Вексфорд, – самая простая. Миссис Примеро была убита между шестью двадцатью пятью и семью часами вечера в воскресенье, двадцать четвертого сентября пятидесятого года. – Он спокойно переждал нетерпеливое «да, да» молодого человека и невозмутимо продолжил: – Ее убили в Кингзмаркхеме, а в половине шестого Роджера Примеро видели в Сьюингбери, в нескольких милях от города.

– Видели, значит? – презрительно фыркнул Чарльз, забрасывая ногу на ногу. – Как тебе это, отец? А вам не кажется возможным, что он сам заранее подговорил кого-то описать эту «встречу»? Всегда ведь найдется какой-нибудь жадный до денег малый, который за двадцать монет «увидит» вам кого угодно и в любое время.

– Жадный до денег, говорите? – Старший инспектор уже не скрывал того, что разговор его забавляет.

– Кто-то его видел. Ладно, – кивнул младший Арчери. – И кто же этот кто-то?

Вексфорд вздохнул, и улыбка сбежала с его лица.

– Я, – коротко ответил он.

Это была пощечина. Задремавшая было любовь Генри к сыну проснулась и жаркой волной затопила его грудь. Чарльз молчал, а его отец изо всех сил старался не возненавидеть Вексфорда – упражнение, вошедшее у него в последние дни в привычку. Это надо же было так бессовестно долго молчать, чтобы теперь уже точно, со стопроцентной вероятностью, взять реванш!

Тяжелые локти старшего инспектора легли на стол, пальцы его рук встретились и надавили друг на друга, сложившись в невозмутимую мясистую пирамидку. Воплощение закона. Если в тот сентябрьский вечер Примеро видел лично Вексфорд, то тут уж ничего не попишешь – перед ними сама неподкупность. С тем же успехом можно было спорить с Господом Богом, если бы тот вдруг спустился со своих высот и засвидетельствовал, что видел Роджера. Пастор в ужасе подобрался на своем стуле и болезненно кашлянул.

– Вы? – переспросил наконец Чарльз.

– Я, – сказал Вексфорд, – вот этими вот крохотными глазками.

– Почему же вы нам сразу не сказали?

– Сказал бы, – негромко ответил тот, и, как ни странно, ему хотелось верить, – непременно сказал бы, если бы только догадался, что вы подозреваете именно его. Согласитесь: вытянуть из Примеро парочку фактов о его покойной бабусе – это одно, а вот вешать на него убийство – совсем другое.

Исключительно вежливо, сухим и подчеркнуто официальным тоном Чарльз спросил:

– Не могли бы вы посвятить нас в детали?