Наследие из сейфа № 666

Придя к такому итогу, Гарри успокоился и перестал забивать себе голову ненужными сожалениями, потому что… давайте будем честными, он не особо тосковал по тем, кого не знал. Он не помнил маму и папу, он знал, что они у него были, знал, что их убил маньяк, и, зная это, давно смирился с отсутствием родителей. Они не участвовали в его жизни, у него даже фотографий их не было. Была фотография Лили и Петуньи, но в том-то и дело, что Лили он воспринимал как незнакомую девочку, младшую сестру тёти Петуньи. Просто незнакомая девочка с длинными волосами цвета сепии на порыжевшей от времени нецветной фотокарточке. Сама Петунья тоже мало узнаваема, но если она сказала, что это она в детстве, то Гарри принял этот факт к сведению, уяснив себе, что вот так выглядела маленькая Туни. А Лили рядом с нею так и осталась незнакомой девочкой. Вообразить её своей мамой у Гарри не получилось, как он ни старался и ни убеждал себя. Фотографий отца не было совсем, и папа для него был абсолютно безликим пустым пятном. И вообще, ему было, по сути, глубоко фиолетово. Он растет в любящей семье, а родителей знать не знал. И потом, приемные дети, которых усыновили с рождения — разве они тоскуют по своим кровным родителям, которых вообще никогда не знали?

Придя к ещё одному выводу, Гарри совсем забил на переживания и окунулся в жизнь, в настоящее Здесь и Сейчас. В теплые летние каникулы с друзьями, в прогулки с Даром, на которого оглядывались все прохожие и встречные, улыбались и просили погладить чудесного улыбчивого золотого ретривера. С приходом осени Гарри окунулся в школьные будни, новые знания и домашние уроки.

Несколько раз в год, на тех же каникулах, но чаще на рождественских и пасхальных, Дурсли ездили в Коукворт к Эвансам и на остров Уайт к Дурслям, родителям Вернона и Мардж. Гарри обожал эти поездки, он любил дедушек и бабушек, старательно делал для них красивые открытки, любовно подписывал каждую: «дедушке Гарри и бабушке Розе от внука с любовью!» и «деду Майклу и бабуле Присцилле от всего сердца, ваш внук Гарри». Тёте Мардж Гарри тоже делал открытки, рисуя на них колбаскообразного бульдога и подписав «тётушке Мардж от племянника Гарри. Это Злыдень, надеюсь, он получился похожим?» Растроганная Марджори обычно отвечала, что бульдог ужас как похож, и награждала племянника слюнявым чмоком в щечку, уверяя его, что у него настоящий талант!

Этим летом Гарри, кстати, тоже ездил в Коукворт навестить дедушку Гарри и бабушку Розу и приготовил подарок на день рождения бабушки. К Эвансам традиционно пришли гости, человек шесть — четыре подруги Розы и соседи Снейпы, с которыми Гарри наконец-то познакомился. Случилось это через два месяца после первого путешествия в Звериную Книгу, в августе восемьдесят девятого года…

Тобиас, Северус и Гарри Эванс трудились на кухне, готовя кулинарные шедевры в честь именинницы, воркующей в гостиной в обществе своих неизменных подруг, когда шум за окном привлек внимание Северуса. Отодвинув тюлевую занавеску, он с интересом понаблюдал за тем, как перед домом паркуется незнакомый семейный форд.

— Вы кого-то ещё ждете в гости? — между делом поинтересовался он. Гарри подошел, глянул и просиял.

— Дочка! С мужем и детьми!

Северус с кротким удивлением следил, как из машины изящно выпорхнула Петунья, за ней козлятами выскочили два мальчика и золотистый ретривер — семейная собака, ага, — и последним из-за руля вылез представительный, крепко сбитый мужчина с генеральскими усами. Однако какая семья у Петуньи большая! И когда второго родить успела?!

При ближайшем, личном, знакомстве выяснилось, что второй мальчик не сын, а племянник Петуньи Дурсль — Гарри Поттер. Внутри у Северуса всё перевернулось от неожиданности, когда представленный ему мальчишка протянул ладошку для рукопожатия, звонко сообщив:

— Очень приятно познакомиться с вами, сэр, я Гарри!

И глазищами зелеными по лицу прошелся, теплыми, ясными… Северуса словно пыльным мешком по голове огрело — такого ощущения дежавю он ещё не испытывал: на него смотрела маленькая Лили. Её глаза, скулы, нос, губы… всё было в мальчике от Лили. Кроме волос и пола. Слишком растерявшись, он пожал руку Гарри, с каким-то испугом рассматривая поттеровского отпрыска и силясь уложить в голове его невероятное сходство с погибшей подругой. Положение, к счастью, спасла Роза Эванс, вышедшая из гостиной в холл.

— Боже, Гарри, как ты похож на дедушку!

Слегка очумев, Северус перевел взгляд с Гарри-маленького на Гарри-взрослого и осознал — действительно, Гарри Поттер весь, всеми чертами лица, пошел в дедушку, как в свое время переняла их от отца сама Лили. Ох… от сердца слегка отлегло — ведь внуки иногда похожи на дедушек, правда же?

А Гарри, веселый и жизнерадостный, осчастливил бабушку красивой самодельной открыткой и глиняным грифоном, слепленным собственноручно. Роза пришла в такой восторг…

— Ой, какая прелесть! А кто это такой, почему у птички четыре ножки? Грифон? Батюшки! Вы посмотрите, это грифон! Ну и фантазия у мальчика!