Наследие. Наследие 2

– Уверен? – Ершов с прищуром сомнения разглядывал Малевича через лицевой щиток гермошлема. – Ленчик, если это ты так остришь, то лучше заканчивай. От двоевластия в боевой обстановке не случается ничего хорошего.

– Абсолютно уверен, – подтвердил Малевич. – Поверьте, у меня было слишком много времени для размышлений и анализа случившегося. Командуйте, господин лейтенант, а я буду учиться. Считаю такой подход наиболее разумным. И риски сведены к минимуму, и я получу ценный опыт.

– Как скажешь, – пожал плечами инвазивный здоровяк. – Давай на облет Центра! – велел он пилоту. – Чем больше у нас будет информации, тем больше шансов выжить. Соблюдать скрытность все равно без толку, все, кто мог, нас уже увидели.

Винтокрылая машина изменила курс и заскользила над ржавой рекой к мутно-желтой громаде Периметра, по бескрайней стеклопластиковой крыше которого ветер гонял облака песка и пыли. Виолетта уткнулась гермошлемом в иллюминатор, не сводя глаз с мертвого города. Местами в далеких руинах мелькали крохотные точки, торопливо скрываясь в остовах зданий.

– Там кто-то есть! – взволнованно сообщила она. – В развалинах! Я видела движение!

– В развалинах всегда кто-нибудь есть. – Ершов внимательно смотрел в стеклянное окно под ногами пилотов. – Мутафауна, лиги, легкий мусор, который несет ветром. Большие города не стоят без движения. Вопрос в том, кто именно двигается… – он замолчал, вглядываясь в приближающийся Новосибирский ЦСГР.

Пилот замедлил ход и снизился, направляя машину вдоль Периметра над Военизированным Поясом. Его словоохотливость улетучилась, он не сводил глаз с ползущих внизу укреплений, готовый в любую секунду экстренно набрать высоту, уходя от обстрела.

– Ерш, Военизированный Пояс вроде целый! – сообщил кто-то из штурмовиков. – Вон минометная батарея! Отсюда не видно никаких повреждений, разве только землей занесло сильно!

– Укрепрайон ГЭС тоже целый, – присоединился другой. – Все ворота закрыты, на улице никого, вышки пустые, огневые точки с виду целы. Непохоже, что сюда добрались лиги. Они бы пулеметы поснимали, и ворота были бы нараспашку…

– И Периметр без повреждений, входные шлюзы задраены наглухо, – задумчиво произнес Ершов и подытожил: – Давай к аэропорту, посмотрим, что там.

Вертолет поднялся выше и прибавил скорости, меняя направление движения. Минут пять винтокрылая машина шла над Центром, и Виолетта пыталась смотреть сквозь мутные исцарапанные секции Периметра в надежде разглядеть, что творится сейчас внутри погибшего Новосибирского. Но увидеть что-либо конкретное так и не удалось, поверхность Периметра давно не очищалась, вдоль соединительных балок прозрачных секций образовались едва ли не барханы из песка и грязи, местами гуляли суховеи, огромные засохшие грязевые лужи довершали картину. Длинные нечеткие силуэты стандартных корпусов – это и все, что она смогла разглядеть. Потом Периметр остался позади, быстро проплыл Военизированный Пояс, и потянулась бескрайняя глинистая пустошь.

– Дамы и господа! – заявил пилот. – Наша чудесная птичка приближается к аэропорту Толмачева, просьба пристегнуть ремни и приготовиться к мягкой посадке!

– К аэропорту Толмачево, – машинально поправила его Виолетта. – В этом районе когда-то был небольшой населенный пункт с таким названием.

– Да? – удивился пилот. – А я думал, его в честь какого-нибудь Толмачева назвали. Ну, как в Москве, там же был Китай-город, в котором жили китайцы.

– Он в Санкт-Петербурге был, – поправил его кто-то. – Только там не китайцы жили, а корейцы.

– А разве корейцы не в Хабаровске жили? – усомнился пилот. – Они же там все и умерли, это был самый первый город, в котором появилась «аллергия метисов», которая потом ударила по всему миру. Я в школе этим интересовался, было дело. Любил в архивах посидеть. Но времени с тех пор прошло лет тридцать с гаком, так что позабывал все… Короче, снижаемся. О! Ерш, ты посмотри на это!

Внизу, у края взлетно-посадочной полосы, стоял небольшой реактивный самолет. Бетонная поверхность вокруг него была тщательно выметена, на самом самолете не было ни пылинки, стекла иллюминаторов и пилотской кабины сияли чистотой под яркими солнечными лучами. Многолетний слой пыли и засохшей грязи вокруг очищенного участка бетонки густо покрывали отпечатки тысяч ног, костылей, тонких колес и самодельных полозьев. Вдоль кромки расчищенного участка взлетной полосы на земле лежало множество всевозможных предметов, принесенных мутантами в дар самолету. Сплетенные из сорняков фигурки инвалидов, вырезанные из проеденных язвами древесных обломков головы представителей мутафауны и великое множество других вещей, понятных только лигам. Вертолет завис метрах в двадцати от него, поднимая целую пылевую бурю работающими винтами и расшвыривая во все стороны лиговские поделки. Несколько секунд все молчали, глядя в иллюминаторы и ожидая улучшения видимости.

Винтокрылая машина изменила курс и заскользила над ржавой рекой к мутно-желтой громаде Периметра, по бескрайней стеклопластиковой крыше которого ветер гонял облака песка и пыли.