Наследие. Наследие 2

– Упс! – хмыкнул Ершов. – Это же наш первый клиент! Парень добрался до Центра Управления, а связи-то и нет. Вот незадача! Его хрупкая интеллигентная психика и не выдержала. Что ж, раз эпидемии больше нет, это сильно облегчает задачу. И таскаться с этой бандурой за спиной больше не придется. Все, возвращаемся к ГЭС! Мы свою работу сделали.

Штурмовой взвод вышел на улицу, люк гермокорпуса закрыли и пришли к выводу, что блокировать его не имеет смысла. Скорее всего, серьезная экспедиция прибудет за органикой не позднее, чем через неделю. Вокруг стояла ночь, и пришлось освещать дорогу ручными прожекторами. Несмотря на теперь уже полное отсутствие какой бы то ни было опасности, Ершов все равно разбил взвод на части и отправил вперед разведчиков. К счастью, на этот раз до абсурда он доводить не стал, и впереди идущие удалились от основного отряда лишь на пару десятков метров.

Обратная дорога давалась Виолетте гораздо легче, и она не стала кривить душой перед самой собой: это жуткое место она покинет с удовольствием, Ершов снова прав – они свое дело сделали. А она даже захватила с собой по одной пробирке каждого цвета из коллекции Хазанова, пусть Шаро будет милостива к его несчастной душе! Занятая своими мыслями, Виолетта не заметила, как отряд добрался до сектора президентской администрации. Оглянувшись на оставшийся позади гермокорпус, ставший последним пристанищем Хазанова, она подумала, что обязательно укажет в отчете, где находятся его останки, и потребует, чтобы их достойно кремировали…

– Назад!!! – радиоэфир зазвенел от истошного вопля, перекрываемого грохотом автоматных очередей. – Они здесь!!! Наждак, слева!!!

– Беглый огонь!!! – заорал Ершов. – Бармалей, свет! Второе отделение – гранатами…

– Сзади!!! А-а-а-а!!! – перебил его чей-то крик, и где-то совсем близко затрещали автоматы.

Виолетта испуганно завертела головой, и вопль ужаса застыл у нее в груди. Она увидела инфицированных. Огромная толпа, словно грязное живое море, не произнося ни звука, рвалась навстречу отряду, заполняя собой все пространство между двумя гермокорпусами. Полуголые, в обрывках грязного истлевшего тряпья, костлявые и лысые, существа с впалыми глазами на перепачканных кровью лицах ничем не напоминали людей, которых она привыкла видеть на улицах Центра. Грязная серокожая масса быстро приближалась, и разведчики бежали от нее к основному отряду, уже ведущему по толпе прицельный огонь. Свет тактических фонарей бил кровожадных существ по глазам, они с яростным хрипом дергали головами, закрываясь руками от лучей, и падали наземь. Но задние ряды перепрыгивали через них и бросались к людям с удвоенной силой. В эфире звучали вопли борьбы и боли, надрывно сипел предсмертный хрип. Кто-то схватил Виолетту за руку, и она закричала от страха.

– Бросай чемодан! – это оказался Репей. Он ударом ноги выбил у остолбеневшего Малевича ее саквояж и потащил Виолетту за собой. – Быстрее! Бегите!!! Не останавливаться!

Они одновременно рванулись за штурмовиком, и Виолетта оглянулась на бегу. Позади молчаливая масса инфицированных была в каком-то десятке шагов от нее. Ощеренные в беззвучном оскале гнилые зубы, хлопья желтой пены, вырывающиеся из перекошенных злобой ртов, и налитые стеклянным бешенством глаза, лишенные бровей и ресниц, нацеленные ей точно в горло. Несколько бойцов уже были сбиты с ног, и полуголая толпа облепила их, вцепляясь зубами и ногтями в резинопластик скафандров. Между Виолеттой и бесшумно беснующейся массой осталось лишь трое штурмовиков, пытающихся сдержать инфицированных светом тактических фонарей и огнем в упор.

– Всем отходить ко мне! – кричала рация голосом Ершова. – Бармалей, прожектор вперед! Наждак, свети назад! Гранатами, по средним рядам, огонь! Сдерживать их фонарями! Первое отделение, бегом!!!

Виолетта бежала изо всех сил, расширившимися от животного ужаса глазами глядя на летящие навстречу пунктиры трассирующих пуль и лучи ручных прожекторов, прорезающие ночной мрак. Их свет выхватывал из темноты впереди оскаленные лица инфицированных и тянущиеся к людям заскорузлые пальцы.

– Куда?! Ложись! – Репей рывком остановил Виолетту, едва не промчавшуюся мимо Ершова.

Инвазивный лейтенант вел огонь с колена, работая одиночными выстрелами. Луч его тактического фонаря быстро перемещался по передним рядам инфицированных, заставляя их отшатываться назад и прятать глаза за тощими руками, вымазанными засохшей кровью. Вокруг него один за другим залегали штурмовики, отступающие спереди и сзади. Она упала на землю и, панически отталкиваясь ногами, прижалась к стене гермокорпуса. Справа и слева беснующийся исступленными беззвучными оскалами ночной мрак разрывали вспышки взрывов.

– Ерш, они лезут из разбитых шлюзов! – прокричал кто-то. – Не удержимся! Их слишком много! Задние толкают на нас передних! Нас скоро задавят!

– Бармалей! – Ершов быстрым движением вскинул автомат, и его подствольный гранатомет глухо ухнул, отправляя гранату в толпу инфицированных. – Заряды остались? – Он рванул из подсумка следующий заряд и с силой утопил его в жерло подствольника.