Наследие. Наследие 2

– А оно, по-вашему, из воздуха возникает?! – Президент красноречиво рубанул ладонью воздух. – Вы даже понятия не имеете, во что нам обходится его приобретение. А какие сейчас морозы?! Если, да хранит нас от этого Шаро Предрекшая, что-то из техники встанет колом на марше на таком удалении от Центра? Мы потеряем боевую единицу и тем самым уроним военную мощь! И как вы собираетесь добираться до Москвы зимой? По компасу? Спутник проходит над нами раз в шесть часов. Об этом вы подумали?

– Теоретически мы сможем добраться… – промямлил бледный, как снег, профессор. – Я все просчитал… основываясь на аэрофотосъемке… вот данные, проложенный курс…

Он трясущейся рукой протянул Президенту оставшуюся кипу распечаток.

– Теоретически? – саркастически ухмыльнулся Федотов. – Положите на стол. – Он коротко ткнул подбородком в направлении пустого угла своего стола. – Вы свободны, господин профессор. Моя помощница сообщит вам о моем решении позже. Можете идти!

– Но… господин Президент, позвольте мне объяснить…

– Ступайте, господин Синицын! Меня ждут государственные дела!

Едва Федотов произнес последнюю фразу, как двери его кабинета открылись, и на пороге появилась Сашенька.

– Прошу вас, господин профессор, – она сделала приглашающий жест, – позвольте, я помогу вам одеться.

Профессор спешно покинул президентский кабинет. Он был подавлен, раздосадован и не переставал ругать себя за столь неубедительную речь. Зато Сашенька была сама доброта. Закутывая ученого в тулуп, она ласково успокаивала старика, мол, все будет хорошо, просто сейчас Президента ждут срочные дела, но позже он детально изучит все представленные ученым документы. Наконец процесс облачения профессора в зимние одежды был завершен, и Сашенька закрыла за ним массивные двери президентской приемной.

Как только шарканье профессора стихло, она вошла в кабинет Президента и, томно улыбаясь, обвила его шею руками.

– Подслушивала? – усмехнулся Федотов. – По глазам вижу!

– Да, милый, – созналась Сашенька, – просто было так интересно, у профессора в распечатках чуть ли не в каждом предложении упоминалась Шаро Предрекшая, я не смогла удержаться!

– Не ври, – весело хмыкнул милый, будучи старше своей новой пассии в два раза с небольшим. – Великая Шаро тут ни при чем, ты подслушиваешь все подряд.

– Я больше не буду! – пообещала Сашенька. – Дорогой, неужели тебе совсем не интересно узнать, что на самом деле под той плитой? – Она задержала дыхание от любопытства.

– Не интересно, – ответил Федотов. – Совсем.

– Значит, ты не пошлешь туда рейд? – погрустнела Сашенька.

– Пошлю.

– Правда?! – обрадовалась помощница. – Но ты же сказал, что тебе не интересно!

– Мне – нет, – снисходительно улыбаясь, объяснил Федотов. – Но самое позднее к исходу завтрашнего дня о находке Синицына будет знать весь Центр. Рано или поздно об этом узнают и другие. Так что это уже политическое событие. И я должен разумно на него отреагировать. Заодно попробуем извлечь из всего этого выгоду. Проведем разведку местности за рекой Жабня на предмет технологических раскопок. И если от Новодевичьего монастыря остались хотя бы развалины, то там наверняка зимуют лиги, вряд ли много – уж больно голодно переживать морозы в развалинах, в лесах-то полегче будет. Но кто-то наверняка не захотел уходить с мест своих так называемых святынь, да и других можно будет насобирать на обратном пути. Так что отправим с рейдом «свинарник» и обзаведемся новыми рабами, их сейчас очень не хватает – многие издохли в такой холод.

К центральному выходному шлюзу Периметра Синицын явился за добрых полчаса до назначенного времени. За прошедшую неделю под действием сильного ветра температура внутри упала до минус сорока двух градусов, но, несмотря на жуткий холод, возле входа собралась солидная толпа провожающих. Последние пять дней весь Центр только и говорил о предстоящем рейде, любой разговор, начинавшийся по вполне обыденному поводу, менее чем через пять минут сводился к обсуждению готовящегося предприятия. Из-за непрекращающейся пурги отправление рейда откладывалось вот уже трижды, но сегодня с самого утра за Периметром стоял полный штиль, и было понятно, что выезд состоится. Проводить колонну пришли несколько тысяч человек, и сейчас закутанные в стандартные тулупы и ушанки люди переминались с ноги на ногу, не давая себе замерзнуть, из-за чего вся эта огромная масса народа напоминала профессору волнующееся рябью море.