Наследник Альфы

Вот только стоило поймать сеть, как пришло сообщение:

«Ждем вас на групповое занятие по третьей ступени. Завтра. С 12:00 до 13:00»

Раньше я не особо понимала, чем можно заняться дома одной с детьми.

«Да на что эти домохозяйки тратят время?» — думала я, приходя уставшей с работы и заказывая ужин с доставкой.

Но когда на доставку нет денег, а убирать за двумя излишне тревожными детьми приходится, опять же, только тебе — день превращается в забег в колесе. Приготовить завтрак, помыть посуду, убрать крошки с пола, занять чем-то детей, сходить с ними на улицу (ведь детям нужен свежий воздух!), раздеть, разложить просушиться промокшие от снега вещи, приготовить обед, покормить их обедом. Попытаться уложить спать (ведь дети ходят в садик, а там все спят!). Полтора часа просидеть рядом с ними, рассказывая сочиняемые на ходу сказки, в надежде, что они все-таки уснут и будет хоть немного времени в одиночестве. В итоге, признаться себе, что потерпела поражение, и идти вместе с ними готовить ужин и кормить их полдником.

Все осложнялось еще и тем, что напуганные вчерашним Маша и Миша наотрез отказывались отходить от меня дальше, чем на пару шагов, и поминутно спрашивали, как я себя чувствую и ничего ли у меня не болит.

Поэтому, когда зазвонил телефон, я даже обрадовалась и лишь потом сообразила, что по глупости забыла выключить Люсину сим-карту.

Лаконичное «Мама» вызывало желание отключить телефон, но, с другой стороны, мало ли что могло случиться. Бросить трубку я всегда успею.

Ну или эта «Мама» бросит трубку первой, как и в наш прошлый разговор.

— Алло, — откликнулась я.

— Люська! Это ты? — огорошила меня сходу ближайшая родственница.

— Да, я.

— Ты это чёй-то, себе хахаля успела найти? — деловито осведомилась женщина.

— Ты звонишь мне только поэтому… мама? — обращаться так к абсолютно незнакомой женщине, которую не видела даже в глаза, было странно, поэтому вышло с нажимом.

— Коллекторы ко мне пришли! Поэтому я тебе звоню! — выпалила она на одном дыхании. — Ванечку оби-идели-и…

Она протянула последнее слово, словно какая-нибудь плакальщица на похоронах.

«Ванечка, Васечка… Сколько же их тут?! Интересно, очень будет странно, если я спрошу, кто такой этот Ванечка? Вроде что-то было в дневнике Люси про какого-то Ваню. Вот только что?» — подумала я и ограничилась коротким:

— И что?

— И что?! И что?! — повторила она с истерикой. — Ты меня еще спрашиваешь «И что»?! У тебя вообще сердца нет — так с матерью разговаривать?!

Вздохнув, я медленно сосчитала до десяти и лишь затем снова спросила:

— Расскажи еще раз, что случилось.

— Нам надо встретиться! — заявила та, не ожидая возражений.

Вот только когда мне с ней встречаться?

— Нет. Не надо.

— Ты что такое говоришь, Люська? Хахаля нашла богатого и с машиной — так сразу зазналась?!

— Ты же мне сама сказала, что на порог не пустишь, — припомнила я ей наш прошлый разговор.

А это было даже немного весело. Все-таки, когда не боишься ранить чувства человека, любой неприятный разговор становится гораздо легче и веселее.

— Ах ты… злопамятная! — она произнесла это с укором, но уже как будто не всерьез. — Знаешь же, что мать посердится и простит. На то она и мать! А мне помощь твоя нужна. И Ванечке…

— Ванечка обойдется и без меня, — ляпнула я наугад, все еще пытаясь вспомнить, кто это может быть.

— Ваня к нам в гости приедет? — подала голос Маша, услышав мой разговор.

Я отрицательно качнула головой и отошла подальше, чтобы дети не слишком мешали.

— Как ты так можешь о своем брате?! Он же родная кровь! — деланно ужаснулась мать Люси. «Так вот кто это такой. Что ж, один вопрос снят». — А эти коллекторы, они… они… И это ты во всем виновата!

— Я? — чуть не подавилась от этого заявления.

А потом ужаснулась. А вдруг и правда Люська дошла до того, что кредитов на мать набрала, чтобы борова содержать? С нее бы сталось.

— Да. Другие дети помогают родителям, а ты ведь мне ни копейки не давала. Вот мне и пришлось взять из кассы на работе. Ванечке нужна была новая форма. И потом, когда меня к стенке приперли — отдавай или в тюрьму иди — ты за меня вступилась? Помогла матери с братом? Нет. Кто ж знал, что та контора так скоро назад потребует?!

«Договор читать надо было, что подписываешь», — я закатила глаза, но вслух комментировать не стала.

Поняв, что гневная речь не действует, женщина сменила тактику.

— Я ведь все для вас. Для тебя и Ванечки. И для Маши с Сашей.

— С Мишей вообще-то, — поправила я.

Ну вот о чем она говорит, если даже не помнит, как зовут внука?

— Да, с Мишенькой, — женщина деланно всхлипнула. — В общем, мне сыночка даже кормить нечем. Ты уж подсоби. А то пришли двое громил такие сегодня. Один седой старый, а страшный — пуще молодого. Платите долг, говорят. А Ванечка за меня вступился, и тот его… он его…

Вот теперь волнение в трубке было неподдельным. Я даже инстинктивно подалась вперед, словно это могло мне помочь расслышать лучше.

— Что он сделал?

— Он его УКУСИЛ! Представляешь?!