Наследник для Валида

От этого начинаю просто рыдать. Расклеиваюсь. И остервенело тру кожу, даже между ног, все-таки вымываю из себя все постороннее, пытаюсь избавиться от следов Валида, отмечая покраснения на бедрах, словно отпечаток сильных пальцев, которые держали меня за ягодицы, пока мощные удары долбили тело.

Пытаюсь оставить все свои мысли, все воспоминания…

Пока намыливаю волосы, мне вдруг кажется, что слышу звук, словно хлопок, замираю на мгновение, прислушиваюсь.

Кажется, что Байсаров вернулся, я паникую, боюсь, что он будет не в восторге, что я залезла в его душевую, а также сердце замирает от предвкушения, мне хочется увидеть этого мужчину еще хотя бы разок…

Вероятно, я просто сошла с ума, если сердце замирает в груди от одной мысли, что сейчас откроется дверь и появится мой безжалостный любовник.

Но секунды летят и ничего не происходит. Наконец, тишина подтверждает, что мне просто почудилось, или же послышалось…

Опять встаю под струи и позволяю шуму воды избавить меня от лишних сомнений. Наконец, тело чуточку расслабляется, выключаю кран и выхожу, надеваю халат, который мне велик.

Здесь все принадлежит Байсарову, и я пользуюсь без зазрения совести его вещами. Пусть так. Маленькая месть за то, что он пользовался мною ночь напролет.

Шлепаю босыми ногами по мраморному полу и выхожу в пустую комнату. Никого, конечно же, здесь нет, да и с чего Валиду возвращаться.

— Он заплатил. Я отработала. На этом у нас с ним все закончено, — опять слетает фраза с губ, я словно сама себе внушить пытаюсь банальную истину.

Как только оказываюсь в спальне, ищу свое платье, нахожу его валяющимся на полу вместе с лифчиком, а вот трусики…

Я шарю взглядом по полу и нигде не могу их найти…

Опять глаз цепляется за целое состояние, которое разбросано по полу. Плата за ночь. Плата за девственность. Плата за мою душу.

Взять деньги равносильно тому, чтобы подписаться под тем, что я ш…

Слезы наворачиваются, и я отвожу взгляд.

— Черт, Варя, соберись, — даю себе мысленную оплеуху и надеваю то, что нахожу.

Так и не обнаружив трусиков, цепляюсь взглядом за босоножки. От одной мысли, что мне придется надеть каблуки, все тело бросает в дрожь.

Между ног все пульсирует…

Я все же сажусь на кровать и пытаюсь нацепить обувь, замочек не поддается, пальцы дрожат, пытаюсь вдеть ремешок, но ничего не получается, стоит поставить обутую ногу на пол, как мышцы скручивает судорогой.

Прикрываю глаза и пережидаю острую боль.

Я хожу с трудом, поэтому ничего не нахожу лучше, как просто подобрать босоножки и потопать на выход из спальни босиком…

Выхожу в коридор и на мгновение теряюсь. Просто иду вперед по длинному пространству, дохожу до лестниц, и дорогу мне преграждает знакомая фигура.

Вахит окидывает меня многозначительным взглядом. Липким. Похабным и опускает глаза, замечает зажатые в руках туфли.

Оскал человека Мухоматова становится по-настоящему угрожающим.

— Недаром байки ходят, что Валид зверь во всем. Смотрю, вдоль и поперек тебя ушатал, — выдает с нажимом, и я дергаюсь, хочу отшатнуться, но краем глаза замечаю быстрое движение, и мужская рука обжигает прикосновением мое запястье.

— Тих-тих, не истери, — выдает, чуть приглушая голос, и я опять дергаюсь, но Вахит сильнее сжимает пальцы, — пошли, если не хочешь здесь потеряться без вести…

Выдает грубо и поворачивается, тянет меня за собой, но поняв, что я не успею за ним и просто навернусь с лестницы, хватка ослабевает, затем исчезает вовсе, Вахит же бросает на меня косой взгляд и цедит едва слышно:

— Ты ведь хочешь свои документики обратно и жизнь свою тоже? — приподнимает бровь и идет вперед, словно позволяя мне решить, идти за ним ли нет.

Я же хватаюсь за перила и медленно передвигаю ногами, кажется, что спринтерский забег прохожу, а не ползу, как черепаха, вниз.

Прошлёпываю до выхода и неожиданно обнаруживаю автомобиль Вахита у входа практически. В удивлении приподнимаю бровь. Как-то не верится, что этот бугай подогнал автомобиль так близко специально для моего комфорта.

Стоит мне показаться на крыльце, как он открывает пассажирскую дверь, и я сажусь на сиденье рядом с водителем, стоит захлопнуть дверь, как он вжимает педаль, срывается с места.

Бросаю косой взгляд на бандюка. Почему-то кажется, что он не меньше моего стремится убраться из этого поместья.

Слегка притормаживает у ворот и сигналит, чтобы нас отпустили. И я вижу квадратное лицо охранника, который появляется у ворот, он переговаривается по рации, словно ждет приказа.

Безотрывно смотрит на нас, а я фиксирую, как Вахит вцепляется в руль до побелевших костяшек. Мужчина напрягается. В салоне виснет гнетущая, давящая атмосфера.

Промедление все длится и меня вдруг накрывает паникой.

А что если хозяин этого всего не захочет меня выпускать?!

В шоке перевожу взгляд на каменеющий профиль Вахита, чувствую напряжение мужчины, который вдруг убирает одну ладонь с руля…

Когда в его руке появляется холодная сталь пистолета, меня накрывает паническим ужасом. Я не понимаю, что именно сейчас происходит, но чувствую, что Вахит замер в секунде от того, как вдавит педаль газа в пол и пойдет на таран ворот.