Наследник из Калькутты

Старшины собрали все племя на широком кругу между вигвамами. Посреди круга стоял старый жертвенный столб «хозяину войны». Рядом с ним положили тела убитых; вдовы и матери причитали над ними. Поодаль от столба быстро вырос штабель бревен, толстых сучьев и хвороста. Большой костер должен был превратить в пепел останки Горного Орла и павших воинов, чтобы дух их мог легко вознестись в вечные охотничьи угодья. Там, в просторах вечности, никто не нарушит вольной охоты усопших индейцев, ибо в тех бескрайних лесах и прериях нет ни белых колонистов, ни капитанов-инглизов, ни американских подполковников!..

Ночью к вигваму Серого Медведя подошел индейский мальчик и стал у входа, ожидая, чтобы его позвали.

— Чего хочет от меня мой маленький друг? — спросил его Серый Медведь ласково.

— Тебя, Серый Медведь, желают видеть семеро белых мужчин. Они только что подошли к нашим вигвамам и спрятались в лощине. Их капитан ждет встречи с тобой, о вождь.

— Приведи их, — приказал Серый Медведь.

Через полчаса после беседы со своими семью ночными гостями вождь шавниев послал за Диким Вепрем и тремя лучшими следопытами племени.

— Этих семерых белых людей, — сказал Серый Медведь своему младшему брату, — нужно провести через леса к форту Майями. Перемените им лошадей. Пусть они отдохнут в твоем вигваме, Дикий Вепрь, а завтра, перед рассветом, вы вчетвером поведете их к английскому форту.

В темной пещере, куда индейцы загнали своих пленников, собралось почти все уцелевшее население Голубой долины. Альфред Мюррей, раненый Эдуард Уэнт и Морис Вилье тихонько беседовали со старым доктором Вальнером. Все они с тревогой посматривали на каменные лица индейской стражи.

После полуночи в пещеру явился Волк Ущелья, пересчитал пленников и с непроницаемым лицом остановился среди пещеры, скрестив руки на груди. Морис Вилье шепнул доктору Вальнеру:

— По-видимому, наша судьба уже решена. Быть может, вы узнаете у этого красивого молодца, что нас ожидает? Это мой застольный сосед на злополучном банкете. Кажется, его зовут Волк Ущелья.

Нильс Вальнер, знавший несколько обиходных фраз на языке шавниев, подошел к Волку Ущелья.

— Белые пленники ждут, что решат индейские вожди. Они мирные люди. Они не виноваты. Солдаты обманули индейцев. Никто не хотел войны.

Волк Ущелья нетерпеливо прервал доктора:

— Ты — большой знахарь и жрец, но рассуждаешь подобно белым сквау. Эти басни для детей белая сквау вашего старшего сахема Мюррея пела мне на ухо по дороге. Я глух к этим речам. Мои глаза видели, что Горный Орел убит ножом двуличного хозяина, человека с улыбкой на лице и змеиной душой. Никто не входил в дом, кроме слуг убийцы. Нож белого хозяина остался в ране. От жажды мщения кровь кипит у всех воинов. Слушай, что решил совет старейшин. Утром на глазах у всего племени белые мужчины умрут у жертвенного столба. Это будет перед огненным погребением наших воинов, чтобы их мертвые очи могли порадоваться мукам убийц. Белые и черные сквау пойдут в вигвамы воинов.

Хотя доктор Вальнер понял не больше половины сказанного, смысл последних фраз был ему достаточно ясен. Волк Ущелья смерил пленных взглядом, полным ненависти, и покинул пещеру. Эмили Мюррей сказала громко:

— Нужно найти в себе силы лишить жизни несчастных детей и покончить с собственной. Я не хочу дожидаться завтрашнего утра со всеми его ужасами. Бог простит нам это прегрешение, ибо положение наше безвыходно.

— Да простит он тебе твои безумные слова, бедное дитя! — раздался в темноте старческий голос. Синьора Эстрелла Луис, как древняя сивилла, простерла сухую руку к огню светильника. — Видите этот огонек? В солнечный день он был бы незаметен, а здесь, в глубине пещеры, этот слабый луч побеждает тьму. Не гасите в душе огонька надежды, пока в вас теплится жизнь. Никогда предчувствия не обманывали меня! Верьте мне: утро завтрашнего дня вернет нам солнце.

Слова старухи слышали все. Индейские воины с почтением смотрели на седую прорицательницу. Огонек светильника дрожал на ее лице, а выбившаяся из-под черной мантильи седая прядь отливала чистым серебряным блеском.

И, словно впрямь по тайному волшебству, колеблющийся огонек светильника вдруг затрещал, рассыпая искры, и запылал ярче прежнего.

Плотно утоптанная снежная площадка перед вигвамами была сплошь усеяна людьми. В вигвамах не осталось ни одного человека. Рядом со старым жертвенным столбом были за ночь вкопаны в плотный снег пять новых столбов. Под ними лежали кучи дров и хвороста. Старейшины и военачальники заняли посреди широкого круга зрителей средние почетные места. Позади воинов расположились женщины.

— Привести пленников, — приказал Серый Медведь.

Солнце поднялось над лесистой долиной. Длинные тени деревьев ложились на искрящийся снег. Пещера с пленниками находилась в трехстах шагах от лагеря, выше по склону долины. Воины поодиночке вывели пленников из черного зева пещеры. Осужденные увидели себя в кольце настороженных, враждебных глаз. Пленным женщинам и детям приказали сесть поодаль, на поваленном дереве.