Наследник из Калькутты

— «…не оставите без милостивого покровительства контору, некогда имевшую честь ввести вашу светлость в права наследства. Позволяем себе выразить надежду, что ваша светлость соизволит милостиво принять в Бультоне, где мы открываем филиал нашей конторы, нашего внука и внучатого племянника, которые сочтут для себя высокой честью и удовольствием лично засвидетельствовать вашей светлости свое уважение и преданность.

Готовые всегда к услугам вашей светлости

Заломон Ноэль-Абрагамс

Мохандас Сами Маджарами».

— Значит, внуки этих индийских дельцов должны пожаловать к нам в Бультон и открыть филиал конторы? Уж не воображают ли они, что я стану ловить простачков для их лавчонки?

— Не горячись, папа. Ради бога, не горячись! Это послание такое смешное, смиренное и почтительное! Если эти индийские внуки явятся, я встречу их и отошлю к Мортону.

— Хорошо, Белла. Отнеси письмо старику и попроси его написать ответ. Как зовут их, этих калькуттских внуков?

Изабелла заглянула в письмо:

— Лео Ноэль-Абрагамс и Наль Рангор Маджарами. По-видимому, они уже в Лондоне и вскоре должны быть здесь. Наль Рангор Маджарами — это, наверное, настоящий индус? Это немножко таинственно. Я обязательно хочу посмотреть на него.

— Белла, если эти бумаги еще не надоели тебе, погляди, нет ли чего-нибудь интересного в газетах, — попросил отец.

В лондонском «Обсервере» коротко сообщалось, что синьор Диего Луис эль Горра, командир частного вольного крейсера «Три идальго», базирующегося где-то на Африканском побережье, обратился с письмом к Учредительному собранию Франции, предлагая свой корабль в распоряжение революционного народа. По словам газеты, маркиз Лафайет, участвовавший в Войне за независимость Американских Штатов, вспомнил и высоко оценил заслуги экипажа этого корабля в боях против врагов американской революции и рекомендовал собранию принять предложение молодого командира. В ближайшее время вольный корабль должен был вступить в строй военных судов революционной Франции.

Граф заставил перечесть эту короткую заметку дважды. От него не укрылось, что Изабелла при чтении краснела и бледнела. В заметке ничего не говорилось об остальных офицерах этого корабля, но и отец и дочь довольно ясно представляли себе лица на командном мостике «Трех идальго». Изабелла, опасавшаяся вызвать у отца новый приступ болезни, поторопилась отложить «Обсервер» и взять лондонскую «Газету».

Камердинер доложил о прибытии Уильяма Линса.

— Оставь нас, Белла… — приказал лорд-адмирал. — Какие новости вы привезли, Лине?

— Милорд, несчастья продолжают нас преследовать… Получено сообщение из Марселя… Мистер Алекс Кремпфлоу… Я опасаюсь, сэр, что новая весть может опять ухудшить ваше здоровье.

— К черту здоровье, Лине! Какую новость вы привезли мне про этого Алекса? Он мне не нравится, черт побери!

— Теперь это больше не имеет значения, сэр. Алекс Кремпфлоу ограблен и убит на борту корабля «Эльмиона». В убийстве подозревается матрос — немец Х.В. Таумель. Мистер Кремпфлоу погребен на марсельском кладбище… Это чертовски большая потеря, сэр.

— Нет, Лине, это не слишком большая потеря. Удалось ли вам выяснить что-нибудь о причинах его поездки в Италию?

— Полагаю, что удалось, сэр. Он поехал по важному частному делу. Оно было поручено ему синьором Томазо Буотти, хранителем домашнего музея венецианского вельможи, графа Паоло д’Эльяно.

Сэр Фредрик Райленд привскочил в кресле:

— Графа Паоло д’Эльяно, говорите вы? Что же поручил Алексу этот Томазо Буотти?

— Мне удалось это выяснить случайно. На днях я сидел за кружкой пива со старым Слипом. Он шестнадцать лет служил у покойного Вудро…

— К черту эти подробности, я знаю людей Вудро.

— Итак, Томазо Буотти явился в прошлом году. Кремпфлоу сразу послал Слипа за художником Бинглем, и тот скопировал с итальянской эмали портрет какой-то женщины с ребенком…

— Так вот откуда попала к Бинглю эта копия! Продолжайте, Лине, у вас на плечах — не кочан капусты, будь проклята моя кровь!

Польщенный сержант покрутил рыжеватые усы и приосанился.

— Сразу после беседы с Буотти Алекс Кремпфлоу собрался в дорогу. Через две недели после его отъезда Слип выслал копию портрета по адресу «Ливорно, до востребования, эсквайру Кремпфлоу». Все это Слип рассказал мне на днях за кружкой…

— Но как вы узнали, что этот Буотти служит у графа д’Эльяно?

— Доктор Буотти сначала явился ко мне и назвал свое имя, должность и звание. Я сам послал его на Ольдермен-Кросс.

— А характер поручения неизвестен?

— Он явно связан с поисками лиц, изображенных на портрете.

— И вы полагаете, что поручение разыскать эти лица исходит от самого графа д’Эльяно?

— Может ли в этом быть хоть малейшее сомнение, сэр?

— У вас хорошо проветривается чердак, Лине! Я сделаю вас наследником Крейга, черт побери! Слушайте, Лине, оставьте Слипа в «Чреве кита», а Джоуса — в «Белом медведе». Поезжайте в порт, дайте распоряжение капитану Ольберту приготовить «Южный Крест» к плаванию. Мы едем с вами в Италию. Это мне, черт побери, посоветовали врачи, понимаете, Лине! Через неделю поднимаем паруса!