Наследник, которому по...

Всё по отдельности, было, в общем-то, вполне объяснимо, но вот вместе… Я прямо физически чувствовал желание офицера передо мной, взять меня и допросить с пристрастием. Вот только, эта я уже знал совершенно точно, права такого у него не было. Потому что я, как малдар, в любом случае лицо защищающееся, ибо нападавшим был болдар, и так как мы оба были одарёнными, а я ещё и дворянин, конфликт этот будет рассматриваться исключительно в среде аристократов.

Задача спецназа была, если надо, обезвредить разбушевавшегося болдара, но так как тот уже был утихомирен, то и дел у них тут больше не оставалось.

Вот поэтому тот, ещё с минуту походив туда-сюда, наконец отстал от меня и приказал своим грузить бесчувственную тушку в вертолёт.

– Куда вы его? – спросил я на прощание.

– Сначала в больницу, – ответил тот, – а затем вашим передадим, пусть им в школе для болдаров занимаются.

– Счастливо долететь! – помахал я им вслед, а затем принялся спускаться по полуразрушенной лестнице обратно в школу. Надо же сообщить о моей победе жюри.

Глава 30

– С министерства звонили, – хмуро произнёс Зонов, опуская трубку обратно на телефонный аппарат. Посмотрел на зама, буркнул, – Чёртов Рассказов, чёртов Иванов.

Мужчина сидел в своём кабинете, заперевшись вдвоём с замом и предупредив секретаршу, чтобы не смела никого пускать, иначе он там всем пасть порвёт.

Лидия Дмитриевна только понятливо кивнула, уходя и плотно прикрывая за собой дверь. Директор мог быть спокоен, мимо неё никакая мышь позорная не проскочит.

– И кто звонил? – поинтересовался Уколов.

– Второй зам…

Завуч присвистнул, видимо произошедшее в школе получило слишком большой резонанс, раз информация утекла дальше ГорОМО и дошла аж до столицы.

– Свисти не свисти, – угрюмо произнёс директор, – а пистон вставили знатный. Что мы, понимаешь, не следим за безопасностью учеников.

Тут он со всей силы трахнул кулаком по столу, выругался:

– Лять!

Уколов покачал головой, сказал с осуждением:

– Разве они не понимают, что слетевший с катушек болдар – это тот фактор, который невозможно прогнозировать. Обычно они в состоянии эйфории находятся, после прорыва магических способностей и не обращают внимание ни на что вокруг. А Иванов словно даже не заметил обретения сил, словно желание победить Рассказова перебило всё остальное.

– Да не в Иванове дело, – отмахнулся Зонов, – хотя с ним тоже вопросы. Мне зам десять минут мозг промывал на тему, как у нас на крыше школы оказались баллоны с взрывоопасным газом. Причем там, где любой школьник имел к ним доступ. Долго орал, что это не нормально и они не должны были там находиться. Обещал устроить через месяц комплексную проверку по пожарной безопасности и действий сотрудников школы по пожарной тревоге…

Директор с протяжным вздохом замолчал, надолго уставившись в стену хмурым взглядом, поджав губы. Затем вновь посмотрел на зама. Внезапно спросил:

– Степан Абрамыч, вот ты помнишь на крыше какие-нибудь баллоны?

– Нет, – покачал тот отрицательно головой, – сроду не видел.

– И я не помню. Отсюда вопрос, как они могли там оказаться?

Вновь наступила тишина, которую через пару минут нарушил уже Уколов.

– Григорий Борисович, а ведь баллоны эти там были со слов одного Рассказова…

Взгляды мужчин пересеклись, и лицо Зонова стало задумчивым.

– Их никто больше не видел, – продолжил завуч, – а Рассказов так скромненько всем рассказывает, что он тут совсем не при делах, и Иванов, мол, сам себя. И тут мне вспомнилась история двухмесячной давности где он также победил болдарку непонятным способом. И тоже все подробности известны только с его слов.

– Он тогда на бесконтактный бой ссылался, – ответил директор.

– А что мешало тогда, этим бесконтактным боем победить ему Иванова прямо на ринге? Или в коридоре? Почему необходимо было уводить на крышу? – приподнял бровь Уколов.

– Потому, – медленно произнёс директор, – что это был не бесконтактный бой и только там можно было избежать ненужных свидетелей…

И вновь мужчины переглянулись, синхронно замолчав.

– Да ну нахрен, – высказал общую мысль Зонов, – чтоб я ещё когда ввязался с этим парнем во что-то… А если завтра и он нас так, без свидетелей, неизвестно чем?.. Всё, знать не хочу, чем он их так приложил. И вообще, Степан Абрамыч, сделай доброе дело, предупреди всех, чтобы Рассказова не трогали. Чтобы ни единого взгляда, жеста, вот чтобы вообще ничего. Пускай как хочет так и доучивается. Как он там говорил, что он один на льдине? Вот пусть так и будет до конца учёбы. Я не возражаю.

– А что с турниром? – поинтересовался завуч, – Иванову техническое поражение засчитали, и Рассказов в третий тур перешел.

– Слушай, – невесело хмыкнул директор, – как только узнают, что он вырубил ещё одного болдара, а в эти баллоны, я тебя уверяю, не поверят даже первоклашки, то все последующие поединки он выиграет, даже не выходя на ринг. Проще уж сразу ему пояс победителя вручить.

– А давай вручим, – внезапно отозвался Уколов, – в основном цели закладываемые нами на турнир достигнуты, ученики взбодрены, последующие туры большого эффекта уже не дадут…