Читаем Наследник Тавриды полностью

Плещут воды Флегетона,Своды тартара дрожат,Кони бледного ПлутонаИз Аида бога мчат.Вдоль пустынного заливаПрозерпина вслед за ним,Равнодушна и ревнива,Потекла путем одним.Пред богинею коленаРобко юноша склонил.
И богиням льстит измена:Прозерпине смертный мил…

— Стихи еще не отделаны. — Пушкин не был доволен собой. Почему он смущался в присутствии этой женщины? Что в ней? Она мила, не более.

— Вы, должно быть, много трудитесь. — Графиня кивнула каким-то своим мыслям. — Я не верю, чтобы такая легкость давалась сама собой.

Поэт чуть не подавился воздухом. Она блаженная? Или святая? Никто никогда не задавал ему подобных вопросов.

— Мадам, я работаю, как лошадь, — признался он.

Оба засмеялись.

— Я почему спрашиваю, — извиняющимся тоном пояснила Лиза. — Потому что, упражняясь на фортепьяно, трачу уйму времени. А все потом говорят: смотрите, как просто!

Они пошли рядом, разговаривая и шутя.

— Вы чудесно играете. Здесь больше нет такой музыки. Даже в театре!

Лиза зарделась.

— Можете посещать наш дом, когда я занимаюсь. Раньше муж… — Она запнулась, подумав, что не стоит касаться семейных дел.

Из кустов вылетела Александрина и на всем скаку срубила прутиком желтую головку одуванчика.

— Я Жанна д’Арк! — Целый ворох мелко накрошенных одуванчиковых листьев посыпался матери на платье.

Графиня с хохотом отскочила. В это время на втором этаже распахнулось окно.

— Лиза! Я сбился! — Михаил Семенович с таким укором глянул на жену, что бедняжка поперхнулась собственным весельем.

Воронцов скользнул по гостю недовольным взглядом, молча поклонился и с силой захлопнул ставню.


Гельсингфорс.

Путешествие в Вильно оказалось очень интересным. Во-первых, Аграфена по очереди соблазнила обоих спутников, да так, что ни один не знал про другого. Во-вторых, шпионская миссия сама по себе увлекательна. Издалека Груша видела польские войска, но все необходимое — численность там, и размещение — разузнал Львов. Так что ей не пришлось особо утруждаться. Зато она ходила с Боратынским по магазинам, нагружая бедного юношу пирамидами коробок и заражая его сладким ядом своих любовных откровений. Очаровательный штрафник читал ей стихи:

Как много ты в немного днейПрожить, прочувствовать успела!В мятежном пламени страстейКак страшно ты перегорела…

Она воображалась ему розой, сломанной бурей. Все еще свежей и облитой влагой недавнего дождя, но с поникшими лепестками.

Раба томительной мечты!Чего еще душою хочешь?Как Магдалина, плачешь тыИ, как русалка, ты хохочешь!

— Какие у вас интересные сравнения, — дразнила его Груша. — Решено, отныне я буду зваться русалкой. Вы умеете плавать? Хотите со мной на взморье?

Юноша краснел до корней волос. Немудрено, что, когда на вторую ночь в Вильно дама проскользнула к нему, он не оказал сопротивления. А утром выдавил из себя со слезами на бумагу:

В ней жар упившейся вакханки,Горячки жар — не жар любви.

Его искреннему раскаянию Груша не поверила. Поэты, они ведь не совсем мужчины. Так, предмет для удовлетворения дамского честолюбия. Важного занятия нет. Чинов тоже. Связь с ними не может считаться чем-то серьезным.

Львов — другое дело. Парень расторопный, внимательный. Все записывал, вычерчивал и составлял планы. По его выкладкам выходило, к Вильно постоянно прибывают польские войска. Вроде на учения. Никого в городе это не беспокоило. В столице, как видно, тоже. Но береженого Бог бережет. И адъютант не видел в своей миссии ничего необычного. Иной расклад — отношения с женой начальника. Здесь ему было страшновато. Но и отступать он не привык.

Груша забавлялась от души. На обратном пути, проезжая через станцию Фридрихсгам, она оставила в журнале регистрации запись по-французски: «Принц Душка-Дурашка с половиной своего двора и гарема». Кто посмеет пенять генерал-губернаторше?

Между тем Арсений Андреевич и сам получил кое-какие сведения. За два дня до возвращения «разведывательной миссии» его навестил генерал-адъютант цесаревича Константина граф Ожаровский. Они были знакомы по прежней службе, и подобный визит не заключал в себе ничего необычного. Если бы не дела в Вильно…

Ожаровский слыл красивым малым. Когда-то именно с ним императору изменила многолетняя любовница Мария Нарышкина. Теперь, глядя на гостя, генерал невольно сравнивал его с государем.

— Садитесь, ваше сиятельство. Что привело вас в Гельсингфорс?

— Сознайтесь, что вы озадачены моим визитом? — усмехнулся граф. У него была такая ясная и такая дерзкая улыбка, что становилось ясно, на какие кренделя небесные Нарышкина променяла тихие жалобы августейшего друга.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже