Наследник волхвов

Сергач подарил встречному ветерку окурок и подумал, позевывая: «Понимаю, почему велотурист-экстремальщик свернул в эту долину, в эту красоту... Кстати, забыли на хуторе спросить про того туриста-велосипедиста, обидно. И еще, кстати, как, интересно, экстремальщик улепетывал от волкодлака-старосты? Вроде бы Валерьянка говорил что-то типа: „бежал сквозь леса“. Или я ошибаюсь? Как экстремальщик смог просочиться до шоссе лесом, ежели все хором талдычат, что кругом непролазные топи? Впрочем, на то и экстремальщик, чтоб уметь бегать по лесу... Но, черт возьми, на фига оргпреступность лезла в этакие живописные дали? Неужели все вокруг населенные пункты имеют „крышу“ — какой бандитскую, а какой уголовную? Не верю... И на фиг мы теряем день ради любования природой? Для очистки совести, конечно, денег не жалко, однако...»

— О чем мозгами скрипишь. Сергач? О чем задумался?

— О вечности, Федор. О красотах и глупостях.

— Думаешь, напрасно едем в Еритницу.

— Ты, часом, не телепат, Федор Василич?

— Немножко. Твои мысли угадал и могу угадать, о чем тоскует Виктор.

— И о чем же я тоскую?

— О зубной щетке. Угадал?

— Мать моя женщина! Мистика! О ней я и думал, о щетке. Во рту с нечищеными зубами неприятные ощущения. И в желудке после стряпни Капитолины Никаноровны революционная ситуация. Федор Василич, сколько ты заплатил старикам за еду и постой?

— По-царски — штуку деревом, считая бензин. Купил у деда канистру. Слышите, как пахнет?

— Федор, запахи не слушают, а обоняют. В крайнем случае — чувствуют. На фига надо было покупать у деда бензин, когда...

— Не умничай, Сергач! Скажи лучше: думаешь, напрасно теряем время на Еритницу?

— Для очистки совести вроде как нелишне прокатиться, но, ежели откровенно, думаю — пустышку тянем.

— Сергач, в поселке Крайний ты спрашивал об Андрее у мента?

— В завуалированной форме.

— Виктор, ты предъявлял ему удостоверение телевизионщика?

— Да.

— Менты из села Мальцевка связывались с коллегами из Столбовки по поводу исчезновения Андрея, а, как думаешь, с мусорком из поселка Крайний они контактировали?

— Совсем не обязательно... — Сергач замолчал, секунду подумал и шлепнул себя ладошкой по лбу. — Дошло, Федя. До меня дошло! Вить, просек, к чему клонит наш старший товарищ? Нет? Мент Коля должен знать о пропавшем без вести человеке с телевидения, но прикидывается, что ни ухом ни рылом. Пускай не запрос из Мальцевки, а хотя бы СЛУХИ об исчезновении Андрея обязательно должны были долететь до Крайнего: не каждый день в здешней глухомани пропадают «москали из телевизора».

— Федор Василич! Игнат Кириллыч! Тогда, выходит, мать их, и дед Кузьма с бабкой Капитолиной могли соврать, что не видали Андрея!

— Федор, я вспомнил: урки говорили тебе, что деревенские из Еритницы ладят с ментами. Да?

— Говорили, было дело. Правильно вспомнил, Сергач. Правильно подозреваешь хуторян, Виктор. Так что, господа интеллигенция, не такую уж мы и «пустышку тянем». Сохраняйте господа, бдительность. Это приказ.

Все время ехали под горку (а тут еще и ложбинка — быстрый, крутой спуск, пологий, долгий-долгий подъем) и, перевалив словно бы через край кратера, увидели Еритницу.

Сомкнулись вдали лесистые грани «еритницкого треугольника», дыхнули паром квадраты обработанных полей и прямоугольники исполосованных грядками огородов. На фоне темного с зелеными пятнышками занавеса лесов хорошо видны обихоженные домики, чистые дворы, ладные сарайчики, складные баньки. Торчит похожий на абстрактную скульптуру деревянный «журавль» над срубом колодца. Плавают в пруду за околицей... издали не разглядеть, кажется — гуси.

Однако все вышеперечисленное видишь позднее, перво-наперво в глаза бросается двухэтажный домина, чуть смещенный от центра деревни к дальнему лесу.

Выдающееся строение, честное слово! Дворец, да и только. Крыша из чего-то идеально гладкого, металлического. Крыльцо из белого кирпича, стены из красного. Застекленная веранда. Вокруг, отступив от домины энное количество метров, каменная стена. За стеной у дома, у левого крыла, сад. Самый настоящий сад, а вовсе не скопище плодоносящих деревьев. А у правого крыла множество хозяйственных построек — гараж, сарайчики и т.д. и т.п.

«Теперь понятно, почему бандиты и уголовники положили глаз на Еритницу, — подумал Игнат. — Точнее, на сей особняк ценою...»

Сергач не был силен в оценке недвижимости. Особенно провинциальной. Конечно же, в подмосковных зонах новой русской застройки сей «дворец» с садом не выглядел бы столь помпезно, однако, ежели сравнивать с лучшими домами той же Мальцевки, — шикарное строение.

— Почему же, блин горелый, никто из встречных-поперечных не рассказал нам об этаком чуде деревенского зодчества?

В ответ — молчание. Фокин разинул рот. Федор стиснул зубы.

Выстиранный и отглаженный Капитолиной Никаноровной пиджак заметно морщил. Игнат проверил, все ли пиджачные пуговицы застегнуты, поправил воротничок рубашки. Куда подевался галстук?.. Игнат забыл, куда его сунул. Потерялся, и фиг с ним! Вон, Фокин оправляет стильную «селедку» на шее — одного галстука на троих вполне достаточно для общей солидарности.