Наследник

– Сам посуди, что останется от использованных антибиотиков через тысячу двести лет? Я имел в виду крупные предметы, созданные из материалов, не распадающихся со временем. Люда не забиралась дальше Хольмгарда, где-то неподалеку от Двери, возле одной из речных заводей она хранила лодку-долбленку, если найдешь – пригодится, такие лодки могут храниться длительное время и почти не гниют.

– Хольмгард? – охнул Славик. – Новгород? Даже по нынешним понятиям не ближний свет. Я так понимаю, время на той стороне течет параллельно нашему? День здесь, день там?

– Да. Иначе получился бы странный парадокс, та реальность «догнала» бы нашу и Дверь в итоге исчезла. Что-то вроде интерференции, наложения… Разница в годах, месяцах и днях между «здесь» и «там» всегда одинаковая, в твоем случае – тысяча сто сорок семь лет и еще примерно полгода. Запомни накрепко: Двери изредка имеют свойство «закрываться», аргусы называют это «слепыми периодами», и если ты вдруг окажешься по ту сторону, придется или ждать несколько месяцев, или искать другую червоточину, чтобы вернуться. В семидесятых годах я упустил время, а ближайшая открытая Дверь находилась в Кракове – я не испытал никакого удовольствия, добираясь из Мюнхена в столицу Речи Посполитой. Тридцатилетняя война, эпоха страшненькая.

– Вы тоже приключались от души? Не один Эрхард Рольф герой сообщества аргусов?

– Есть разница между шестью с половиной сотнями километров до Кракова и почти восемью тысячами, накрученными Рольфом по земле и по морю во времена, когда Цезарь и Христос еще не родились? Люда Кейлин ограничивалась близлежащим Новгородом, и это вполне нормально – женщине куда тяжелее путешествовать, особенно в мире, где верховодят мужчины. Ее хранила репутация ведьмы, убьешь колдунью, получишь проклятие. Эту аксиому что финны, что скандинавы с приладожскими кривичами затвердили наизусть, поскольку у них там есть настоящие ведьмы. Скорее всего именно у них Людочка купила амулеты, оставленные для тебя в банке. Отнесись к этим предметам серьезно и не потеряй – возможно, в критический момент они спасут тебе жизнь…

* * *

Последовав рекомендации Гончарова, Славик предпочел на вокзал не ехать и торжественную встречу не устраивать – не дитя малое, сам доберется. Владимир Платонович в свою очередь не торопился. «Николаевский экспресс» прибыл в Петербург без опоздания, в семь утра, высокий господин в бежевом пальто, с зонтиком и кейсом прошел через главный зал Московского вокзала, на площади Восстания зашел в «Идеальную чашку», заказал двойной капуччино и фруктовое пирожное. Столик выбрал так, чтобы видеть, что происходит за широкими окнами – отсюда просматривались площадь, тротуар у фасада гостиницы «Октябрьская» и пешеходный переход через Невский.

Ничего подозрительного. Пассажиры прибывающих через каждые пятнадцать минут поездов спешат к желтоватой «шайбе» метро, раскатывают троллейбусы, много автомобилей, вскоре начнут образовываться утренние пробки. Возле входа в кафе задержался неопрятного вида гражданин, обследовал мусорную урну и отправился дальше. Однако следует быть осмотрительным.

Сколько в России стоит такси отсюда до Мойки? Славик, как абориген, предупреждал, что ловить именно такси ни в коем случае нельзя – обдерут как липку, тем более иностранца. Проще отойти в сторону от вокзала, например на Суворовский, и поднять руку. Так и сделаем. Но первые две машины нужно пропустить и поехать на третьей.

Третьей оказался крошечный «Фольксваген-гольф», за рулем совсем молодой белобрысый парнишка. Услышав предложенную Гончаровым цену в пятьсот рублей, согласился не раздумывая. Рванул в объезд, через Лиговку, и далее на Загородный. Матерился через слово – пробки, знаки повешены хер знает как, по городу не проехать, теперь еще снег пошел, сплошная каша на дорогах, убирают плохо…

Гончаров успокоился окончательно. Этот непосредственный молодой человек не может иметь отношения к Грау.

– Эй, дядя, а деньги?

– Простите, – поморщился Гончаров, готовый захлопнуть дверь остановившейся напротив арки двора машины. – Вот тысяча.

– У меня сдачи нет!

– Берите тысячу, мне не жалко.

– Спасибо, дядя! Бывай!

Перед тем как зайти в неосвещенную подворотню, Владимир Платонович сделал необычное: передвинул на рукояти зонта-трости серебристый рычажок. Внутри зонта тихо щелкнуло, на темном наконечнике блеснула узкая полоска металла.

Под аркой и во дворе никого не было, за исключением грустного таджика в сине-зеленой униформе дворника, метущего снег у дальней парадной. Гончаров уверенно нажал кнопку домофона с номером квартиры, дождался ответа, запищал электронный замок.

Подняться он успел только на первый лестничный пролет.

Глава седьмая

Убийство на улице Морг

– …Он был другом моей бабушки, умершей этой осенью, – заученно твердил Славик. – Поэтому жил на квартире, а не в гостинице. Не могу же я выгнать знакомого человека из дому?