Наследник

– Распроядрена мать, – только и сказал Славик. – Вы серьезно? Кто еще знает?

– Немногие. ЦРУ владеет отрывочными данными и не контролирует ни одну Дверь. Британцы засекретили информацию так, что не пробиться, как ни пытались. Ни сейчас, ни во времена СССР. Очень много по теме знали нацисты, при Гитлере. Пользовались «червоточинами» вовсю и, есть подозрения, пользуются доселе.

– Откуда возьмутся нацисты в 2008 году? – фыркнул Славик. И немедленно вспомнил разработки Алёны по рейхсминистру Альберту Шпееру. Поежился.

– Не все сразу, Вячеслав, не все сразу. Отбросьте глупые страхи: вербовать или шантажировать ради вербовки я вас не собираюсь. Вы – аргус. К этой категории людей даже Лаврентий Павлович Берия относился с пиететом. В этой области незаменимых не было, сержанта НКВД охранять Дверь не посадишь, а академик Курчатов из бериевского атомного ведомства в 1946 году только руками развел при виде феномена «червоточины»… Слава, вы любите свою страну? Не ее правителей, которые могут меняться, а именно страну? Неважно, будь это Русь девятого века, царство Бориса Годунова, империя Екатерины или Федерация настоящего?

– Ну… Люблю, конечно! Сказал бы – «не люблю», вы б меня мигом в подвал отправили!

– Не отправил бы. Просто начал говорить и рассуждать иначе. Спасибо за откровенность. Коньяку? Тогда сами налейте… Как только Людмила Кейлин завещала вам квартиру с Дверью, вы немедля стали объектом нашего внимания, и это естественно. Но когда вы со своей подругой по неопытности начали шерстить закрытую информацию, приближаясь к секретам Серых, последствия оказались фатальными. Простите, но в гибели Владимира Гончарова виновны вы. И Алёна Дмитриевна.

Славик поперхнулся, кашлянул и отодвинул опустошенную рюмку.

– Я? Мы?

– Да. Я готов привести доказательства.

* * *

Алавер отвез Славика домой на своей машине – потрепанной зеленой «девятке». Оказалось, что живет гражданин майор неподалеку, на канале Грибоедова, в коммуналке, предназначенной к расселению. Правда, расселяли квартиру уже года два и конца-краю процессу видно не было.

– …Неужто родное ведомство служебной квартирой поделиться не может? – поинтересовался Славик. – Всегда думал, что вас должны обеспечивать на приличном уровне.

– Чепуха, – отмахнулся Юрий, скривившись. – Если и «обеспечивают», то в Москве, и то далеко не всех… Наш отдел относится – вы будете долго смеяться! – к Центру спецтехники ФСБ. Высокомудрое начальство относит Двери к спецтехнике, каково?! Никаких исследований давным-давно не ведется, и не потому, что денег нет – просто бесполезно! Как и почему работают «червоточины», отчего они время от времени закрываются, как структурно организована сеть Дверей и каков принцип их рассредоточения по планете, никто и знать не знает! Бились-бились, самых великих привлекали, от Курчатова до Капицы и от Френкеля до Льва Ландау… Но в восьмидесятых, еще до того, как процесс пошел, все работы свернули за их полнейшей бессмысленностью. Смирились с фактом – изучению не поддается. Надзор осуществляет Центр спецтехники, и только.

– Значит, ваш отдел это нечто вроде «Секретных материалов»? Как в штатовском сериале? Агент Малдер?

– И да, и нет. Присматриваем вполглаза за «бесперспективными» паранормальными явлениями, другой работы хватает…

– А что, существуют явления «перспективные»?

– На риторические вопросы не отвечаю. Зачем вам забивать голову лишним багажом?

При всей внешней непредставительности Алавер оказался человеком серьезным, что показал следующий инцидент: при повороте с Невского на Малую Морскую «девятку» подрезала новенькая «Тойота», майору пришлось резко ударить по тормозам, на скользкой дороге машину занесло, а дальше события развивались так стремительно, что Славику оставалось лишь смотреть и восхищаться.

Юрий догнал нахала перед Исаакиевской площадью, прижал вправо, а когда «Тойота» остановилась, бросил Славику «Сидите тут…», отстегнул ремень и вышел. Водительская дверь иномарки приоткрылась – это было ошибкой. Гражданин майор незаметным движением извлек владельца «Тойоты» наружу, от души наградил оглушающим ударом в ухо, схватил за шиворот и несколько раз качественно приложил о капот. Помял, конечно. Дядя был выше Алавера на голову и куда шире, но быстро сполз на снег. Славик различил женский взвизг, донесшийся из недр иномарки.

Майор вытер руки о свою спортивную курточку, на миг заглянул в салон вражеского транспортного средства (новый вопль), отодрал что-то беленькое с зеркала заднего вида и вальяжно вернулся за руль.

Кинул Славику на колени мягкий пластиковый грузинский флажок с красными крестиками:

– Лови трофей. На память. Ненавижу хамство на дорогах. Не-на-ви-жу. Приходится учить доступными и понятными даже бывшим или настоящим гражданам демократических стран методами. Заметили, Слава, у него московские номера?.. И символика Грузии на зеркальце… Поехали. Вечер прошел не зря, скопившийся адреналин потрачен на благое дело вразумления ближнего своего.

– Я уже хотел выйти и помочь…