Наследники

Ребенок капризно замотал лохматой головой и прижал планшет к груди, к самому сердцу.

— Твой начальник смешон, — весело сказала Альберта. — А тот молодой человек в баре? Кто он? — спросила она и опустила ложку в сдвинутые горкой ванильные шарики.

— Фома. Днем бутерброды и кофе готовит, а по пятницам и субботам на гитаре играет. В десять вечера бар открывается в соседнем здании. Неоновую вывеску-рекламу видела?

— Нет.

— Хорошо, а ты чем занимаешься?

— Бездельничаю. Маман каждый день напоминает — учись, читай, расширяй кругозор. Книжки не для меня. Пусть брат читает. Он умный, студент, специальность получает. Я, как бы, не дотягиваю. Окончу школу и уеду.

Альберта сунула в мой передник тысячную купюру, хотя мороженое стоит на… намного дешевле. Я оробела, но стоило отыскать в мятом кармане хрустящую банкноту, поняла, насколько приятна наощупь денежная бумажка.

— Те, кто перебиваются, платят точно по счету. Еще и права клиента покачают. Все им не то. Пакет бумажный, стакан не той вместимости, огурец тонко порезан, музыка от еды отвлекает…

Альберта перебила меня:

— Деньги есть у маман, а я устала зависеть от «золотого» кошелька.

Где-то внутри затаилась опаска. Я спросила осторожно:

— А кто твоя мама?

— Начальница на одном крупном предприятии. Мужчинами руководит. Им не нравится. Вот один и влюбил ее в себя. Она растаяла. Папа сбежал, а ей дела нет. Слушай! — Альберта распустила хвост, бросила очки на потертый стул. Я снова вижу ее глаза, такие живые, улыбчивые, с морщинками в уголках, а потом радость сползла по лицу, от ресниц к подбородку, и искренний смех захватил сознание моей новой подруги. — На всех официальных мероприятиях я выгляжу именно так. Ну, может быть, немного ярче обвожу карандашом контур губ и румяню скулы.

Не знаю, что и сказать…

— Ну?

Я молчу. Не могу припомнить ни одной фотографии с ее лицом в глянцевых журналах. Мисс Иделия все мамины ящики ими заваливает. Придумывает! Ладно я, на бумаге и в виртуальной игре многое сочиняю. Но Альберта!

— Недавно ты говорила о «шишке»…

— Хочешь сказать, что ты она и есть?

— Ну да, — Альберта отдала мне пустую креманку. — «Свора» не решилась войти. Караулят у машины. От одного слышала: «Никуда не денется». А вот и денусь. — Она схватила мой локоть и умоляюще попросила. — Уговори хозяина взять меня на работу. Только я ничего не умею…

— Правда, нужно?

Альберта опустила ресницы.

— Таскать с кухни тарелки и размахивать полотенцем — много ума не надо. Идем…

— Нет, не сегодня, — с опаской проговорила Альберта. — «Чистые документы» не взяла. Я телефон оставлю. Ты позвони, скажу точно, когда смогу в другой раз приехать.

Я насторожилась:

— У тебя точно все в порядке с законом?

— А что?

— Ну, так для Солмера важно.

— Пусть не волнуется — ворую исключительно по сценарию нашей игры.

Альберта спрятала кошелек в объемной сумке и щелкнула металлическим замком.

— Может, сама признаешься? Кто ты?

— Представится удобный случай, обязательно расскажу, — пообещала она. — Только никому. Проведешь к черному выходу?

На улице мы попрощались и пообещали созвониться до выходных.

Погода для ранней весны по-летнему теплая и солнечная. Горожане выбрались из душных клеток и теперь дефилируют по живописному бульвару. Кособокая старушка, закутанная в платок, катит клетчатую сумку-тележку с продуктами, девчонка с дредами вихрем несется на роликах, парень в бандане нагоняет ее и преграждает дорогу, мужчина в каске везет груженный пакетами велосипед, женщина в деловом костюме перелистывает документы, девушка в баклажанном пальто несет в руке мороженое, а навстречу — сморщенный старик. Вдруг он остановился, прищурился, внимательно посмотрел на яркие картинки и потянул в старческих пятнах ладонь. Девушка не прошла мимо — отдала мороженое и вернулась к киоску, но прежде пересчитала в потертом кошельке мелочь. Старик присел на лавочку. Обертку не разорвал, просто приблизил столь желанный подарок к уху и стал слушать, как хрустит шершавая бумага.

Альберта. Наследница

Званый вечер в загородном поместье. Приглашения на ежегодный маскарад секретарь прабабушки отсылает с пометкой: прибыть в платье на кринолине, в камзоле, желательно также иметь маску, шляпу с пером, веер или тряпичный радикюль. Мне тоже сшили наряд по старинному лекалу. Только чувствую я себя в нем неловко и никак не могу привыкнуть к необычному образу, когда в один миг оживает центральная иллюстрация к любимой сказке «О петушке». Клаус привозит нас в поместье на большой черной машинке, но папы с нами никогда не бывает, хотя он и обещает маме «присутствовать»…

В спальне родителей полумрак. Горит печальная шапка ночника. Мама в задумчивости грустит. Я обняла ее. Мама вздрогнула, спряталась в тени, но я прекрасно знаю — перед тем как вынуть из тумбочки сборник сказок и положить на колени, маман успела вытереть платком опухшие глаза.

— Как праздник? — спросила она, едва я забралась в разобранную постель и закуталась в теплое одеяло.