Наследники

Генерал. Нет, ты не прав. Петр умер, и встает вопрос: как мы будем жить дальше?

Маша. Отлично жить будем… С такими-то баблосами.

Генерал. Ну, вот опять…

Катерина. А вы что – денег не любите? Так отдайте мне свою часть…

Кокошкина. С какой стати вам? Почему не мне?

Катерина. Потому что я моложе и красивее.

Кокошкина. Вы просто куртизанка!

Катерина. И это тоже. Я моложе, красивее и умею нравиться мужчинам.

Кокошкина. Вы все равно состаритесь!

Катерина. Но сначала разбогатею. И тогда сама стану выбирать, кого мне любить.

Кокошкина. А я… Я тоже разбогатею. И тоже буду всех любить…

Катерина. В вашем возрасте это не важно. Вам о душе подумать надо.

Кокошкина. Сами думайте о душе. А я собираюсь на эти деньги еще погулять… У меня в ванной два биде будет! Я еще зубы себе новые вставлю! И ботокс накачаю…

В этот момент Иннокентий замечает дядюшку. Он стоит в проеме двери, ведущей в спальню.

Иннокентий. А это еще кто?

Пауза. Все, как завороженные смотрят на дядюшку.

Кокошкина. П-Петенька?..

Дядюшка виновато разводит руками.

Аркадий

. Дядюшка? Ты же умер…

Дядюшка. Увы…

Катерина. В каком смысле – увы? Увы – да, или увы – нет?

Дядюшка дальше ведет себя немного странно, как если бы был несколько не в себе.

Дядюшка. Признаюсь вам, друзья мои, была у меня такая мысль… (Декламирует). Умереть, уснуть. Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность; какие сны приснятся в смертном сне, когда мы сбросим этот бренный шум, вот что сбивает нас; вот где причина того, что бедствия так долговечны…

Дядюшка идет по гостиной, все остальные пятятся в угол, подальше от него.

Маша. Я не поняла… Это чего, кружок художественного чтения?

Дядюшка. Я думал: если я умру, никто не будет горевать обо мне. Никто не проронит скупой слезы. Я никому не нужен… Кроме налоговой инспекции.

Катерина (

негромко). Ну, началась канитель…

Дядюшка. И мне стало так горько. Я прожил довольно долгую жизнь. Но как же я ее прожил, если никто не вспомнит обо мне? Мне было так страшно – уходить в пустоту и черноту, в которой, возможно, и нет ничего, только мрак и скрежет зубовный.

Иннокентий (Делягину). Насчет зубов – это в твой огород камешек, дантист…

Дядюшка. И тогда я решил проделать последний эксперимент. Я решил попробовать… Может, все-таки кому-то я дорог. Может, узнав о моей смерти, хоть кто-то отложит в сторону свои дела и придет проводить меня… И вот я с радостью вижу, что и друзья мои, и родственники по первому же зову явились сюда, чтобы отдать мне последнюю дань. И тогда я передумал уходить из жизни…

Генерал. То есть как это – передумал?! Не надо так шутить…

Дядюшка. Да-да… Я устыдился своего малодушия. Как я мог даже думать о самоубийстве! Когда тебя так любят, так поддерживают – все невзгоды кажутся ничего не стоящими. Все трудности переживаются легко. Так обнимите же меня, родные мои, я снова с вами!

Дядюшка разводит руки для объятия. Случайно сбивает рукой подсвечник. В комнате становится темно. Спустя секунду начинается какое-то шевеление, пыхтение, скрежет, мычание, шепот: «Держи крепче!» «Вырывается!», «Кляп ему!», «Укусил!», «Заматывай, заматывай!»… Наконец все затихает. В полной темноте возникает рука с горящей зажигалкой. Зажигаются свечи в подсвечнике. Становится светло. Видно, что все присутствующие взъерошены и взволнованы, а дядя сидит, привязанный к стулу, с кляпом во рту. Глаза у него вытаращены от изумления.

Кокошкина (глядя на дядюшку

). Ой… Ой, что это? (Делягину.) Это вы сделали, да?!

Делягин. Это МЫ сделали… И ВЫ в том числе.

Кокошкина (в панике). Нет… Я не могла! Я не способна на такое!

Катерина. Вы – способны. Вы очень даже способны! (Берет ее за руку, поворачивает ладонь.) Это что? Чьи это зубы?

Кокошкина. Я не знаю. Меня кто-то тяпнул. Кто из вас покусился?!

Генерал (показывая на дядюшку). Это он… покусился. Когда вы ему кляп вставляли.