Наследники Эдема

– Это эволюция, – все же ответил Кайт. – Когда жизнь не имеет ограничения по времени и ты четко знаешь, в каком направлении развиваться. Все просто.

Надо же, для него просто. Только забыл сказать самое важное. А для меня сейчас было важно не дать ему уйти из созданного им же пузыря. Пока он в низшей форме и уязвим.

– А еще за Лотбера ответишь, – сказал я, вновь потянув в себя энергию. Амфора почти сформировалась и емкость ее порядком увеличилась. – Ты убил его!

– Ты так ничего и не понял? – удивленно спросил Кайт, всеми силами удерживаясь за оболочку пузыря. – И Айкельм не сказал? Вот ведь… Лотбер окончательно возвысился, перейдя на следующий слой. Не без моей помощи, конечно. В вашем тандеме он был доминирующим звеном, и твой слепок сущности остался. Так всегда происходит при возвышении. Сильный переходит за счет слабого, забирая у него весь потенциал. Ты теперь всего лишь огрызок.

– Огрызок?! – я до предела увеличил силу притяжения, так что вместе с Кайтом стал сворачиваться сам пузырь. – Тогда кто из вас двоих остался? Оригинал или копия? Кто ты есть? Кто?

– Это уже не важно, Айзек, – Кайт потерял свои очертания, превратившись в нечто бесформенное. Его было уже не различить в бушующем вокруг пестром вихре. Но голос продолжал звучать: – Мы были равны, и разошлись с одинаковым потенциалом. А ты нет. Потому что ты копия копии. Знаешь, в той машине ты тоже был с нами, на заднем сидении. Только тебе не повезло. Сквозь пространственную дыру прошла лишь передняя половина транспорта, и вместе с ней твоя голова с частью левого плеча. Это все, что осталось от оригинала. Отец не смог бросить эти останки, так и вошел в ворота Эдема, весь перемазанный кровью, держа на руках фрагмент тела любимого Айзека.

Я не мог понять, как Кайт до сих пор еще держался. Лохмотья пузыря метались вокруг меня, с каждым движением приближаясь к амфоре. Там накопилось уже столько энергии, что хватило бы на десяток тысяч лет гибернации. Оставалось только захватить главный объект.

И в следующий миг все исчезло. Я снова сидел в кресле возле камина, напротив – целый и невредимый Кайт. И даже улыбался.

– Какой же ты упрямый, – покачал он головой. – Твоя шутка второй раз уже не смешна. Но старания я оценил, ага. И поскольку мы в симуляции, то можешь попробовать что-нибудь иное. Я не обижусь. В любом случае мы вернемся к началу.

– Ты ее зациклил, – сказал я, делая попытку встать. Но тело по-прежнему не слушалось. – И запер в ней нас обоих. Ты уже не внутри меня, а в уязвимой низшей форме, сидишь напротив. Буферная зона нас разделила. Да, я чувствую, как она жрет мою энергию, и скоро снова начну замерзать. Ты боишься, что мне до Эдема остался всего один шаг, и… А может ты сам туда пойдешь? Исправишь ошибки, вернешь себе Тиллис. Тебе в низшей форме это вполне возможно. А я пока тут подожду.

Кайт продолжал улыбаться. Память Айзека предлагала множество способов разрушить и симуляцию, и самого Кайта. Мы сейчас оба были энергетическими сущностями, помещенными в изолированную среду. Почти равные по возможностям, но я не мог уйти на слой выше, а он мог. Но если уйдет, то симуляция лопнет, освобождая меня. Он этого никогда бы не допустил.

И еще мне не нравилось, что выдавала записанная на генетическом уровне память Айзека. Нет, он не мог полностью восстановиться во мне, – не хватило бы объема, чтобы вместить накопленный за столько тысячелетий опыт. Та часть, что проявляла себя, была чистым пособием по выживанию. Он всегда боролся за свою жизнь, иногда прятался или нападал. Оказавшись на дикой Земле с двумя женщинами, он прошел через настоящий ад, чтобы дать человечеству шанс. Та, кого он любил, умерла при родах. Вторая оказалась крепче здоровьем, и родила ему близнецов – мальчика и девочку. Айзек был хорошим генетиком, он отслеживал изменения в своих потомках на протяжении нескольких поколений, корректировал, направлял в нужное русло. При нем всегда был прощальный подарок Айкельма, – что-то вроде навороченной мини лаборатории, помещавшейся в небольшом чемодане. При помощи этого подарка Айзек на закате своей долгой жизни и растворился в своих прапраправнуках, чтобы в нужный момент проявиться в ком-нибудь из них и защитить свой род. Таких моментов было два, и сейчас шел третий.

Я почему-то всю свою жизнь будто ощущал его влияние. Не любил людей, сторонился их, но всегда готов был защищать любого, попавшего в беду. Не пытался искать свою любовь, будто была боязнь скорой потери. Став «кротом», все только усугубилось. Возможно, в каждом поколении формировался такой «защитник», в котором собиралось большинство частиц Айзека, и его судьба была предрешена.

– Ты помнишь Тиллис? – Кайт удивленно приподнял бровь. – Это было еще там, дома. Как ты можешь ее помнить, если ты только здесь появился? Ты ведь копия.

– Я помню столько, сколько помнил Создатель, – выдал ответ, даже не задумываясь. Это говорил Айзек. – А Создатель жил лишь воспоминаниями. Твоя жена была очень красива в его восприятии. Не надо ее забывать.