Наследники исполина

Пецольд чуть не фыркнул. Вот уж это было известно всем и каждому. Покойный государь никогда и ничего не скрывал, если дело касалось унижений сына.

— С тех пор меня не тянет к женщинам, — заключил король. — Кажется, что все они побывали под моим блаженной памяти родителем!

Внезапно слева от шатра в отдалении послышались выстрелы. Они весьма удивили Фридриха.

— Что бы это могло значить?

Пецольд выскочил из палатки. Ему показалось, что за чахлым осиновым леском на фланге вспыхнул бой. Откуда мог взяться неприятель — неизвестно. Войска Дауна не спускались с гор и даже не сразу заметили стрельбу внизу. Когда же все-таки решили присоединиться, канонада получилась весьма слабой. Зато вынырнувший на левом крыле враг, действовал дружно и энергично. Король вскинул к лицу подзорную трубу и разразился бранью.

— Это Лаудон! Черт бы меня подрал! Это Лаудон, клянусь потрохами Спасителя!

Секретарь, не любивший сквернословия, густо покраснел.

— Он обошел нас! — Продолжал Фриц. — Что за человек! Что за скорость! Вот достойный противник. Сколько ему понадобилось? Двое суток? И прямо в бой. Недоумок, твои войска устали! — Крикнул он в направлении осинника, как будто Лаудон мог его услышать.

Второй австрийский фельдмаршал, как видно, не понадеявшись на расторопность Дауна, бросился от Дрездена в погоню за Фридрихом, и, как и следовало ожидать, врезался в хвост прусским войскам. Теперь три армии топтались на пятачке возле Гохкирха, при чем две из них были австрийские.

— Маловата Европа! — Фридрих обеими руками взъерошил себе волосы и нахлобучил поданную Пецольдом треуголку. — Коня, коня, полцарства за коня!

Он, в отличие от Вольтера, обожал «старину Уила». «Грубо, но точно. Впрочем, у меня сейчас нет и половины царства».

— Крохоборы! — Король погрозил своим врагам кулаком.

— Ваше Величество, надо уходить! — Крикнул ему адъютант, державший за повод лошадь Фридриха. — С гор стреляют!

Действительно, канонада Дауна с каждой минутой усиливалась.

Фриц взметнулся в седло. В этот момент одно из ядер ударили справа от коня, обдав короля комьями земли. Всаднику удалось удержать лошадь, но она прянула в сторону, и почти тут же второе ядро упало слева от короля.

— Черт! Да они целятся в меня! — Искренне удивился Фриц.

— Ваше Величество! Ваше Величество! Скорее! — Адъютант изо всех сил тянул за уздечку. — Здесь очень опасно!

Фридрих вырвал у него поводья.

— Успокойтесь, юноша, — осадил он офицера. — Вы же видите, одинаково опасно везде. Что справа, что слева. А позади своей армии я буду бесполезен. — Не слушая больше адъютанта, Фридрих замахал руками на толпившихся возле его палатки солдат. — Уходим! Уходим! Бросьте это барахло! Оно никому не нужно. Пецольд, спасайте бумаги! Остальное можете оставить. — Король поскакал вперед к болотцу, где артиллеристы все еще тащили из грязи пушки. — Бросьте, ребята! Мы их завтра отобьем! — Гаркнул он. — Ваши головы дороже. Единороги я заберу и у австрийцев, а где взять канониров?

Вокруг свистели пули, но от его уверенного насмешливого тона становилось спокойнее.

— Ваше Величество, портных убило, — сообщил подскакавший Пецольд.

— Жаль, — машинально отозвался Фридрих. Кажется, он даже не понял, что ему сказали. — Обрезайте постромки! Лошадей, лошадей выводите!

Картечью ему сбило шляпу.

— Ну, кажется, мне пора, — Фриц дал лошади шпоры и поскакал к выходу из долины. Войска Лаудона закрывали его, но прусская кавалерия пробила небольшую брешь в рядах пехоты противника. Сквозь нее отступали остальные, скапливаясь на правом фланге. Здесь деревенские поля вплотную подходили к холмам, а чахлые деревца осинника давали какое никакое прикрытие.

— Через лес! Через лес выходите! — Кричал Фриц на скаку.

У самого устья долины за толстыми буковыми деревьями рассыпалась цепь австрийских кроатов, метких стрелков в высоких меховых шапках с кисточками. Именно благодаря этим вычурным шапкам, они были хорошо заметны и сами становились легкой мишенью. Скользнув по ним взглядом, Фридрих проклял имперское пристрастие к эффектным костюмам. Он бы берег таких солдат. Он бы нарядил их в каски и незаметную темную форму. А не в ярко-красные венгерские доломаны с золотым шитьем. Все в Германии пошло прахом из-за любви Габсбургов к дешевой театральщине!

— Ваше Величество! — Неотвязный адъютант вновь дернул его лошадь за уздечку.

Фридрих повернул голову. Справа из-за куста в него целился рослый кроат в медвежьей шапке, надвинутой на глаза. Между ними было не более десяти шагов. Холодок явственно пробежал у короля по губам. Он сразу понял, что выстрела не избежать. А с такого расстояния только слепой не бьет в яблочко.

Фрица всегда спасала природная наглость. Вырвав у адъютанта поводья, он повернул лошадь прямо на кроата.

— Ты! Да как ты смеешь! — гневно закричал он. — Не видишь, что перед тобой король?!

Кроат от неожиданности опустил ружье. Ему еще никогда не приходилось видеть сильных мира сего так близко.

— Ну? Отвечай, как положено, дубина!

Обескураженный стрелок вытянулся в струнку и отсалютовал Фридриху.