Наследница

— Слушай, а с этим ничего нельзя сделать? — кивнул Тед на появившуюся на полу очередную лужицу. Последив за его взглядом, Рене тут же понеслась вытирать безобразие, на ходу невразумительно поясняя:

— Нет... у нее постепенно расширяется понятие гнезда, и через месяц-два все само кончится. Мы к тому времени, наверное, уже в Цюрихе будем, — и убежала полоскать тряпку.

Тед замер. «Мы»?! Она что... думает, что он поедет с ней в Цюрих?!

И тут же понял, что если бы дело не обстояло именно так, Рене не была бы сейчас столь весела и беззаботна. Она не из тех людей, которые способны прожить с человеком несколько недель, а потом в один прекрасный день заявить: «Извини, дорогой — у меня закончился ремонт, и ты мне больше не нужен».

Ну и что теперь делать?

Она ведь только-только начала приходить в себя!..

К тому времени, когда Рене вернулась, Тед решил не говорить ей пока ничего, чтобы не портить оставшиеся у них дни — может быть, недели. Потом, когда придет время собираться, он скажет, что не может поехать с ней... постарается как-то объяснить, найдет подходящие слова...

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Тетя Аннет обрадовалась, когда он позвонил и сообщил, что в Новый год собирается придти к ней. Точнее, Тед сказал «мы собираемся» — уточнять, что значит «мы», она не стала.

Рене нервничала и выспрашивала его, что лучше надеть; в конце концов, проведя в бутике полдня, позвала осатаневшего от ожидания Теда в примерочную и продемонстрировала ему свою персону, упакованную в коротенькое коричневое платьице со вставкой из золотой сеточки на груди — вроде и большой вырез, и приличие соблюдено.

— Как ты считаешь, я выгляжу не слишком вызывающе?

На взгляд Теда, она выглядела превосходно, что он и сообщил в надежде, что на этом мероприятие закончится. Выбор туфель, сумочки, пары браслетов с янтарем и крошечных сережек-гвоздиков действительно занял не больше часа.

Зря она беспокоилась, что не впишется в обстановку — все были одеты кто во что горазд. «К месту» смотрелись и нарядные платья, и простенькие джинсы со свитером — и даже какой-то суперкомбинезон, розовый с блестками!

Было весело и немного непривычно; люди вокруг шумели, перекрикивались, кто-то даже пытался петь — и никого это не удивляло.

Когда они с Тедом танцевали, хриплый женский голос с одного из столиков вдруг что есть мочи заорал:

— Эй, Теди — твоя девчонка жутко похожа на ту психованную миллионершу, про которую в газетах пишут!

Рассмеявшись, он махнул рукой и крикнул в ответ:

— Точно! Это она и есть — ты что, не видишь?! — сильнее притянул Рене к себе, шепнул: — Эй, выше нос! — оторвал от елки кусок золотой мишуры и, соорудив нечто вроде короны, нацепил ей на голову.

Он то рассказывал какие-то невероятные истории, якобы приключившиеся с ним самим, то тормошил ее и тащил танцевать. Приносил тарелки со всякими лакомствами, на ходу с кем-то здоровался и пересмеивался.

Потом он ушел — и вернулся с дюжиной бутылок шампанского на подносе. Быстро распределив бутылки по столикам, принес и поставил перед Рене последнюю.

— Вот-вот уже Новый год!

Внутри у нее и без шампанского все было словно наполнено щекочущими пузырьками. Окружающее казалось каким-то ненастоящим, будто бы и не с ней, а через минуту наоборот —то, что было в прошлом, вспоминалось с трудом. Виктор? А кто такой Виктор? Что-то смутное и далекое...

— Эй, ты чего? — наверное, Тед заметил, что она задумалась.

— Ничего... так...

— Не надо — «так», — рассмеялся он, — не думай сейчас ни о чем — просто живи! — разлил шампанское и взглянул на часы. — Ну что?

И тут, словно по его сигналу, погас свет. Остались гореть только цветные лампочки по стенам и гирлянда на елке. Музыка затихла, Рене услышала первый удар часов, восторженные вопли со всех сторон. В темноте она не увидела, как Тед придвинулся ближе — просто почувствовала теплые губы на своем лице и закрыла глаза.

Только когда снова вспыхнул свет, он оторвался от нее, тихо и очень серьезно сказал:

— С Новым годом! — рассмеялся и снова потянул ее к себе. Все вокруг вопили и хохотали, что-то громко хлопало — то ли шампанское, то ли хлопушки. Рене на миг вспомнила, что их могут увидеть и это неприлично, а потом подумала: «А не все ли равно?!»

Было около двух, когда Тед на минуту отошел к стойке и, вернувшись, обнаружил, что у Рене завелся «поклонник». На диване рядом с ней восседал Кошмарик, распахнувший пасть в улыбке и с гордостью оглядывавшийся — все ли видят, какой красивый бантик из серпантина у него на шее?

Похлопав пса по заду, Тед спихнул его с дивана, подумав, что еще месяца три назад на такое бы не решился, и занял свое законное место.

Заметил, что Рене выглядит сонной и слегка осоловевшей.

— Пойдем наверх, отдохнешь? — предложил он.

— Нет-нет, — она выпрямилась, заморгала и сделала бодрый вид. — Я в порядке! Сейчас вот кофе попью...

— Пойдем, я тебе туда кофе принесу.

Рене виновато взглянула и, зная, что его не обманешь, пошла к лестнице.