Наследница чужой жизни

- Вы простите, я заставил вас страдать, - Стас чувствовал себя виноватым.

Екатерина Семёновна промокнула глаза.

- Нет, что ты. Это хорошо. Теперь я хотя бы знаю, что девушка на красной машине существует, и я не сумасшедшая старуха.  Я вот теперь думаю: надо Валерию  - так отца Аллы зовут - Валерий Валентинович, - как-то сказать. Хотя нет, сначала я хочу посмотреть на эту девушку. Ты можешь её привести сюда?

- Думаю, да. Она, конечно, разозлится, что я без неё. Но что делать?! – Стас развёл руками. – Я потерплю.

- Ну про похороны я тебе рассказывать не буду. Александр не явился, конечно. Побоялся. Из группы пришли двое её подружек, а так больше всё из школы.

- А что стало с Александром?

- Валерий ему отомстил за дочку. Затаскали его к следователю. В институте всем стало известно, что произошло. Некоторые разговаривать с ним перестали. Плюс ко всему: чувство вины, видимо, ему всё-таки не давало покоя. Сессию он завалил, и декан, который обо всём знал: его сразу  и отчислил.

- А  девушка Александра?

Екатерина Семёновна улыбнулась.

- Представляешь, судьбе было угодно, чтобы мы с ней увиделись. Собралась я на Ваганьковское -  у меня сестра  там похоронена – и  Аллочку там похоронили. Был праздник поминовения, а Лена с Валерой с гриппом свалились. Меня попросили от них цветочки положить и на могилке прибраться. Могли и не просить, конечно, я всегда к Аллочке заходила. Ну вот, иду я по дорожке, смотрю: у могилки девушка стоит. Волосы в косу заплетены. Лица не вижу. Думаю, может, со школы кто пришёл, вспомнил. Подхожу: лицо незнакомое заплаканное. А вся могила засыпана красными и белыми розами. Девушка меня увидела: вздрогнула. Убежала бы, а некуда. Тропинка там узкая, по ней я иду. Ну я заговорила с ней ласково. Сказала, какие цветы красивые она принесла. Когда она поняла, что я не Аллина мама, то призналась, что она и есть та, из-за которой Алла здесь оказалась. И в голос зарыдала. Жалко мне её стало: Сашка этот играл с ними двумя. Понятно, что девушка не выдержала. Долго мы с ней проговорили.   Я, как могла, убедила её, что дело то в  не ней, а в Александре.

Екатерина Семёновна тяжело поднялась с кресла и ушла на кухню. Когда вернулась, пахло от неё валокордином или ещё чем-то сердечным. Стас выдернул себя из кресла:

- Извините, Екатерина Семёновна, что заставил всё это ещё раз вас пережить. Мне уже идти надо.

В коридоре телефонами обменялись.

Алла без косметики, закутавшись в плед, лежала на диване и смотрела сериал «Место встречи изменить нельзя». Рядом с ней стояла чашка горячего чая с лимоном. Наверно, уже пятая по счёту. Рядом лежал ворох использованных носовых платков.

Алиса наблюдала за ней из своего угла. Наглая девица сегодня её не раздражала. Более того,  напоминала Алисе себя, когда та болела. Зато её бесило, когда Алла вытаскивала руку из-под пледа с отвратительным маникюром. Что может быть хуже острых чёрных ногтей с блестками? Как она может портить себя? То есть меня, думала Алиса.

Сегодня ночью Алисы наметился прогресс.  Хотя сейчас она вовсе не была уверена, что это хорошо. И решила этим не злоупотреблять. Вытерпела, когда наглая девица кокетничала с мужчиной, который вчера  смотрел на Алису в окно, но не смогла выдержать, когда та сказала: «Может, ты свою Алису забудешь?» И тут Алиса столкнула стакан на пол, а потом  с удовольствием наблюдала, как та удивилась, озираясь по сторонам. Оказывается, этот мужчина, которого похитительница её тела называла Стасиком, имеет отношение к Алисе. И он её помнит. Не передать, как  это оказалось приятно. Пусть эта девица носит её вещи, живёт в её квартире, но пусть она не трогает этого мужчину. Пусть удовольствуется её мужем. Ах, ну вот и он появился. Алиса пролетела сквозь стену  и оказалась в прихожей. Антон притащил два больших пакета из «Дикси». Отнёс  на кухню и прошёл в комнату.

- Ну как ты себя чувствуешь? Я купил  пельмени, сейчас сварю. А ещё апельсины и эклеры из нашей кондитерской к чаю.

Алисе ужасно захотелось горячего чая с эклерами. Нет, голода она не чувствовала. Хотелось откусить эклер с заварным кремом. Хотя бы маленький кусочек из е любимой кондитерской.

- Терпеть не могу эклеры! - заявила Алла, укутываясь в плед. – Дай-ка мне лучше градусник. Не понимаю, какого чёрта ты вчера открыл в спальне форточку? На улице зима, не видел что ли?

Антон присел на краешек дивана.

- Милая, но я не открывал окно. Я тебе уже говорил утром.

- А кто тогда это сделал? Дай градусник, чего расселся?

Антон, протянувший было руку, чтобы обнять Аллу, поспешно отдёрнул её и бросился к шкафу.

Алиса почувствовала угрызения совести. Ночью она решила немного поэкспериментировать. Открыть окно получилось, и она так обрадовалась, что тут же вылетела на улицу и всю ночь кружилась над городом, наблюдая сверху, как двигаются автомобили, как гаснет в окнах свет, как пустеют улицы.  Вернулась  под утро, счастливая от переполняющего ощущения свободы. Окно от ветра открылось ещё шире, но Алиса  так устала, что, сколько не пыталась,  захлопнуть его не смогла.