Наследница для Дракона, или Как обрести Крылья

Ратмир же все это время смотрит на нас с доброжелательной улыбкой. Достаю из кармана полотно, что досталось мне, видимо, от матери, желая сейчас расспросить о нем подробнее, вот только первым говорит мой истинный. Отец же его, что странно, не сводит взгляда от полотна.

— Есть только одна проблема, отец, — сводит брови на переносице Рагнар, видно, что тревожится о чем-то, — ларец пропал снова. Мы обыскали пещеру, но после ритуала и тех событий там его нет. А без ларца венец не достать.

Я ожидала чего угодно — и злости, и разочарования, и негодования, вот только в нашему удивлению Ратмир запрокидывает голову и смеется. Мы с парой переглядываемся, но никто из нас не понимает, что происходит.

— Все это время полотно Ираиды было у тебя в руках, дитя? — обращается ко мне глава клана Черных драконов, Хранителей королевской семьи.

— Да, — практически выдыхаю, ожидая разъяснения.

— Позвольте старику углубиться в одну занимательную легенду, — наклоняет голову набок, — вы знаете ведь, что Анниан — сын богини Ираиды и главы клана Опал. Да-да, мало кто знает, но он — наполовину черный дракон. В свое время Хранители, те же Боги для нас, любили ходить по земле, принимая нашу личину. Ты еще прочтешь это в закрытой секции королевской библиотеки, но Хранителей всего трое — Ираида, Богиня света, Искандер, Бог равновесия, и Ильхан — Бог тьмы и смуты. Не буду углубляться, в чем предназначение каждого из них, но все они — дети Яори, Демиурга, создавшего наш мир во всем его великолепии, — голос его звучал иначе, словно он повествует собственную историю. — По легенде, Ираида была влюблена в Искандера, но была им отвергнута. И в отместку за унижение, желая вызвать его ревность, она соблазнила Рамиля, главу клана Черных, что в те времена был известным полководцем и мог, пожалуй, соревноваться в стати самогу Богу Искандеру.

По мере повествования, лицо Ратмира преображалось, демонстрируя, как он гордится собственными предками.

— Но Хранителям запрещено долго находиться среди смертных, — продолжает он историю, что, я уверена, имела место быть в реальности, — и она исчезла, вот только ровно через девять месяцев на пороге жилища Рамиля появился сверток, — кивает Ратмир на полотно в моих руках, — с ребенком внутри, имя которого было вышито на этом полотне. Там на древнем языке вышито — Анниан.

Сразу же опускаю взгляд и глажу надписи, что принимала всю свою жизнь за обычные узоры.

— Это был главный и единственный подарок, что могла дать своему сыну Ираида — полотно, исполняющие самые заветные желания, — говорит он с печалью, — и владеть им может только тот, в ком течет кровь Ираиды.

Так вот, почему в лесу у жрецов ничего не вышло, доходит до меня в этот момент. Магия…

— Отступные за отсутствие материнского присутствия, — делаю я свои выводы, не зная, что испытываю сейчас больше всего — жалость к ней, как к женщине, или сожаление по отношению к собственному предку, что не виноват в своем рождении.

— Но если отец Анниана — черный дракон, — не понимаю в этом никакой логики, продолжаю говорить: — то почему он — золотой?

Ратмир молчит, а затем говорит то, что переворачивает мой мир с головы до ног. С учетом того, что я знаю о собственной сестре, которую еще не довелось увидеть.

— Это секретная информация, мы не позволяем ей просочиться за пределы дворца и нашей семьи, но…Ираида — золотая волчица…

— То есть Наира… — словно слышу, как в моей голове вертятся шестеренки, — не уникум? Не первая золотая волчица?

Полная тишина в кабинете.

— Кто знает, в чем истинная причина исчезновения Тамилы много лет назад, — говорит Ратмир так, словно подозревает о чем-то большем, чем обычный переворот, — цели Хранителей, что мы называем Богами, воистину неисповедимы.

— Это только начало… — шепчу себе под нос слова Седрика.

Трогаю полотно, повторяя подушечками пальцев узоры и прикрываю глаза. Загадываю желание получить Венец Власти по праву рождения. И чувствую, не открывая глаз, как от ткани исходит сияние, прорываясь по вышитым невидимыми нитками узорам. А затем ощущаю тяжесть на коленях. Медленно открываю глаза и улыбаюсь.

— Вот ты какой, — смотрю на диадему, шепчу еле слышно: — легендарный Венец Власти….

Глава 62

Спустя несколько дней

— А разве драконы не яйцекладущие? — спрашиваю интересующий меня вопрос у Рагнара.

Он посмеивается, уже не удивляясь, а скорее умиляясь моей неосведомленности о драконах.

— Все зависит от способа зачатия, моя лала, — наклоняет голову набок, прижимает меня к себе.

Мы лежим в кровати разомлевшие после неторопливого и полного нежности секса. Как же смеялась я, когда узнала, что лала — это любимая, истинная, единственная. Эх, знать бы с самого начала, но что уж теперь.

— Как это? — вздёргиваю бровь, уже понимая в принципе, о чем он говорит, но в голове это как-то не укладывается.

— Если бы мы спарились в драконьем облике, то ты бы высиживала яйцо, а в человеческом приходится рожать, — пожимает плечами и оглаживает между пальцами прядь моих волос.

Представляю трудности родов, которые пугают меня до сих пор, а затем яйцо и передергиваю плечами.