Наследница дворянского гнезда

Ясненько, решила я, кажется, от старого ненадежного врача избавились самым беспардонным образом. Приставать к Мише с вопросами о том, где можно найти старика, я не решилась. И так уже, кажется, возбудила в нем неясные подозрения. Больше не упоминая ни имени опального Семеныча, ни погибшего Лепнина, я позадавала ему какие-то не очень умные вопросы, чем окончательно уверила его в своей не совсем полной вменяемости, и на прощание звонко чмокнула в щеку. А чтобы добить окончательно, кокетливо поправила чулки, щелкнув резинкой с силиконовой лентой так, что бедный парень вздрогнул. Теперь, надеюсь, при воспоминании обо мне у него в памяти будет возникать этот щелчок и соответствующая ему картинка, а не нудные вопросы о каком-то там почившем старике и враче-алкоголике.

Как бы то ни было, но найти Семеныча мне было просто необходимо. Съем свой любимый баклажановый парик, если старик не скажет мне нечто важное! Сердцем чую. Опальный патологоанатом, да еще и алкоголик – сокровище для выжимания сведений. Только где мне взять его адрес?

Я села в машину, поменяла рыжий парик на мышиный, накинула пончо, натянула на нос очки в толстой роговой оправе. В регистратуре спросила, куда обратиться по поводу работы, и нашла кабинет старшей медсестры.

– У вас принимают в санитарки? – спросила я замученную женщину в белом колпаке и халате.

– Вы хотите работать санитаркой? – подняла она на меня удивленные глаза.

– Хочу, – подтвердила я.

– Очень хорошо, – несколько растерянно констатировала она, – только… не сочтите за любопытство, почему? Зарплата у нас маленькая, работа тяжелая.

– Мне для трудовой запись нужна, – вдохновенно врала я, – собираюсь в мединститут поступать, а там, говорят, санитарок с руками и ногами отрывают.

– Так это раньше, – улыбнулась моей наивности женщина, – раньше, давным-давно, стаж работы в больнице вполне мог повлиять на поступление. Сейчас совсем другое время.

– А мне сам ректор пообещал, – не сдавалась я, – мы даже с ним поспорили. Если я продержусь у вас месяц, то он зачислит меня вообще без всяких экзаменов.

Надо было видеть, с каким удивлением воззрилась на меня хозяйка кабинета.

– Просто ректор – мой родной дядя, – нашла я аргументированное оправдание столь вдохновенно сочиненному бреду, – родственники пихают меня в экономический, а я хочу посвятить жизнь медицине, а они говорят, что мне у вас не понравится, а я говорю, что это мое призвание. Ну что, берете?

– Берем, – медленно ответила старшая медсестра, – санитарки нам нужны, даже временные. Заодно и сама разберешься, надо тебе это или нет.

– Только мне формулировка в трудовую книжку нужна правильная. И личное дело сотрудника тоже заведите, хорошо?

– Все, что положено по трудовому КЗоТу, – пожала плечами медсестра, – к тому же личные дела не я оформляю, а кадровичка, просто она сейчас в отпуске.

– А можно я посмотрю, как вы личные дела оформляете? А то вдруг что-то не так будет, и прощай, заветный институт. Плакала моя карьера эскулапа.

– Что-то ты глупости какие-то говоришь. У нас постоянно проверки, никто никогда ни к чему не придирался.

– А я курсы только окончила по делопроизводству, так там нас предупредили, что в некоторых организациях в личных делах работников полно ошибок делают. Например, приказ о приеме на работу датирован числом более ранним, чем заявление сотрудника. Для меня такая ошибка может оказаться роковой. Я ведь обещала, что сегодня же подам заявление.

Вряд ли мой экспромт был убедителен, но хозяйка кабинета, видимо, не совсем вникала в мой лепет, для нее важнее всего было как можно быстрее оформить меня на работу и рассказать о моих обязанностях.

– Да смотри ты, господи, – шлепнула она передо мной толстую папку из шкафа, – неугомонная какая. Чтобы ты работала так же бойко, как трындишь.

– А в архив? В архив правильно все оформляете? Я же не собираюсь у вас работать вечно, кто знает, вдруг вы все личные дела – в печь, а мне доказательства нужны будут.

– У нас все как положено по номенклатуре дел, семьдесят пять лет хранится.

– Покажите, – заныла я.

– Думаешь, в шкафу такая масса документов уместится? В архиве они, в подвале. Здесь только за нынешний год.

– Хоть за нынешний покажите, – продолжала капризничать я.

На ее месте я давно бы выгнала нахалку взашей, но то ли у женщины было ангельское терпение, то ли им действительно очень нужны были санитарки на любое время, хоть бы и на час, и она потакала моим дурацким просьбам.

Так перед моими глазами оказалась папка с личными делами сотрудников, уволенных в этом году. Первой, как и следовало ожидать, лежало дело сотрудника с отчеством «Семенович». Я пролистала дело, запомнила домашний адрес и номер телефона, в том числе и мобильного. Спасибо Арише, все детство дрессировал меня, как собаку Павлова, заставляя запоминать расположение предметов, цифровые ряды, не связанные между собой понятия в заданной последовательности.

Для подтверждения своей дотошности я ткнула пальцем в какую-то потертость и заставила бедную женщину оправдываться передо мной. После чего удовлетворенно кивнула и пообещала вернуться завтра.