Наследница дворянского гнезда

– Извините, этого прелестного мальчика зовут Эдик? – поинтересовалась я и, не давая им опомниться, зачастила: – Дело в том, что в вашем городке будет сниматься новый сериал о детях-спецназовцах, спасающих мир. Для съемок нам нужен мальчик, обладающий тонким слухом, умеющий прекрасно двигаться и обращаться с мячом. Ты сможешь отбить мяч головой? Хорошо. Значит, мне не зря вас порекомендовали. Кастинг состоится на следующей неделе, завтра пустим объявление бегущей строкой на ваш местный телеканал. Вам записать время и место проведения кастинга или запомните?

– Запишите, – загорелись глаза мамаши, – хотя я и так запомню.

– Только приходите пораньше, думаю, очередь, как обычно, будет в несколько сотен детей, вы можете не успеть пройти пробы, а ваш мальчик очень, очень подходит для образа героя.

– Да? – еще больше вдохновилась мамаша. – А вы можете провести нас как-нибудь по блату? Без очереди?

– А вы представляете, что значит кастинг на детскую роль? – вопросом на вопрос ответила я. – Да там такая давка будет, что вас просто затопчут, если вы попытаетесь пройти без очереди. Хотя… знаете что? А давайте мы снимем вашего сына сейчас? У меня чутье на таланты, я не прощу себе, если мы вас потеряем. Есть у вас полчаса?

Полчаса, естественно, нашлось. Мы поймали такси, и с десяток минут я была вынуждена выслушивать нудное бормотание мамаши Эдика на тему: «Ты слушался маму, вот и свалилось на тебя счастье». В кинотеатре на окраине города нас уже ждали Люся и Вася. Мы заранее на пару часов сняли одну из комнат служебного помещения, установили камеру на штативе.

– Представь, что тебя похитили агенты вражеской разведки, – предложила я, – они избили тебя, связали и требуют выдать товарищей. Единственное, что приходит тебе в голову, изобразить этакого сопливого придурка, который распускает нюни и хнычет по любому поводу. Агенты ведь знают, что спасители мира не плачут, значит, поверят и тебя отпустят. Только ты должен сделать так, чтобы они поверили. Камера, мотор!

Естественно, у Эдика ничего не получалось, Люся, играющая роль «злого полицейского», психовала, Вася меланхолично включал и выключал камеру.

– А знаете что? – предложила я. – Давайте создадим актеру соответствующую среду? Так ему легче будет вжиться в роль. Есть у вас тут поблизости какие-нибудь развалины?

Заранее найденные мной развалины располагались в двух шагах – старый барак, жильцов из которого уже давно выселили, а стены еще не снесли. Естественно, я с самого начала могла привести туда Эдика, но его мамашу это жуткое место могло бы насторожить. Мы прихватили грим и пробрались в одну из полуразрушенных комнат барака. Я с помощью профессионального грима изобразила следы избиения на лице мальчика, привязала его к колченогому стулу, найденному в соседней комнате, и с пятого дубля «короткометражка» была снята. Провожая Норбековых, я доверительно им шепнула:

– Не обращайте внимания на эту фурию, она второй помощник режиссера, поэтому прислушиваются к моему мнению, а не к ее. А мне Эдик очень, очень понравился! Только у меня будет к вам просьба: никому не говорите о том, что мы сделали пробы заранее. А то народ повалит до назначенного дня, режиссер рассердится и ни за что не одобрит кандидатуру Эдика. Он очень вспыльчивый. Договорились? Я вам позвоню.

* * *

Я уже знала некоторые привычки Норбекова. Например то, что практически в любую погоду и время года он совершает вечерний сорокаминутным моцион. С половины восьмого до десяти минут девятого. Зануда! Наверняка выкраивает время между двумя сериалами. Маршрут его пролегал по скверу, расположенному рядом с домом.

Подъехали мы с Ириной заранее. За десять минут до назначенного времени она заняла позицию на скамейке у входа в сквер. Я припарковалась ближе к дому Норбекова и, едва он вышел из дома, сбросила Ирине звонок на мобильный. Она встала и медленно побрела по скверу. Скоро за спиной ее показался Петр Алексеевич. Он шел быстро, пружинистой походкой. Понятно, для здоровья гуляет. С перспективами, которые он себе нарисовал, жить хочется долго. Хотя, честно говоря, вид его оставлял желать лучшего. Появились мешки под глазами, кожа приобрела нездоровую бледность, глазки цепко озирались, не то выискивая новую жертву, не то высматривая опасность. Сейчас он напоминал мне волка. Старого, теряющего власть, не раз битого более молодыми и сильными зверями и оттого подлого и вероломного. По мнению таких вот волчар, только с помощью подлости и вероломства можно как-то отстоять свое место в этой жизни. Что же, проверим на практике.

Он почти настиг Ирину. Скользнул глазами по ее фигуре, перевел взгляд на парочку, сидящую на скамейке, и опять вернулся к Ирине. Глянул пристальнее и словно наткнулся на невидимую стену. Узнал. Теперь походка его стала напоминать шаг кошки – крадущейся, медленной, осторожной. Я подала условный знак напарнице – сбросила очередной звонок на сотовый. Телефон стоял на вибровызове, другие его не слышали, женщина же, держащая аппарат в руке, почувствовала вибрацию и слегка, почти незаметно ускорила шаг.