Наследница молний

Я молилась всем богам сразу (даже, на всякий случай, помянула Акориона, правда, не очень цензурно), чтобы меня взяли. Мне очень, очень хотелось попасть в команду! И если Бастиан сейчас влезет… я его лично добью!

– Итак, – капитан вышел вперед, – мое имя – Палики Грейсон, я – новый капитан команды крылогонок в Школе темных. Сегодня мы с вами проведем пробы на свободные места в команде. Поскольку они освободились вследствие трагических событий и у вас не было времени на подготовку, я осознаю, что результаты могут быть не блестящими. Но думайте о том, что защищаете честь школы. И сделайте все возможное, чтобы в прямом и переносном смысле не ударить в грязь лицом. И еще.

Он обвел нас хмурым взглядом. У капитана были светлые курчавые волосы и темные широкие брови, которые он сильно хмурил, когда думал о чем-то своем.

– Напоминаю, что все участники команды без исключения должны поставить и продемонстрировать изящную программу на Воздушном Балу. Поэтому, если у вас нелады с музыкальностью и пластикой, – не тратьте мое время. За недостаточно изящную программу магистр Крост лично лишает стипендии.

Я чуть было не подавилась от этих слов. И тогда капитан впервые с начала встречи улыбнулся, правда, улыбка вышла какой-то едкой.

– Шучу. Но правда в том, что, хотите вы того или нет, парить над сценой в блестящем костюме вам придется. Учитывайте это, пожалуйста. А сейчас, если все готовы, Шторм – вперед, начнем с тебя.

Внутри все сжалось от страха и волнения. Крохотные крылья трепетали у меня на ладони, словно в нетерпении перед первым полетом. Мои личные крылья, мой подарок, один из немногих в жизни.

Крупица рассеялась, и спиной я ощутила тепло, а потом – силу, способную одним легким движением поднять в небо. Я вопросительно посмотрела на Палики и, когда тот кивнул, взмыла в воздух, дрожа от нетерпения, смешанного с абсолютным чистым счастьем. В лицо ударила прохлада, крылья в три движения подняли меня под потолок. Потрясающее, почти забытое ощущение!

Я сделала круг, привыкая к крыльям. Они отличались от тех, на которых я летала на тренировках в начале года. Школьные крылья напоминали учебные автомобили. Неповоротливые, неуклюжие, плохо слушающиеся и изрядно потрепанные предыдущими поколениями.

Мои крылья были идеальны. Они слушались малейшего движения, иногда мне казалось – предугадывали мысли. Вот, казалось, я только подумала о том, что надо чуть опуститься – а крылья уже чуть сложились, и вот я неподвижно вишу посреди зала в ожидании указаний.

Для испытаний тренер наколдовал уже знакомые мне круги и лабиринты. Палики заставил каждого из нас пройти все, и я сделала это, просто наслаждаясь моментом. Дважды задела силовые линии в лабиринте и один раз не вписалась в кольцо. Сначала я садилась немного расстроенная, но, увидев, что остальные едва смогли пройти хотя бы половину, успокоилась.

Капитан уныло качал головой и выглядел расстроенным.

– Это даже не треть трассы! – Он едва не рвал на себе волосы, и мне даже стало жаль парня. – Хорошо! Спускаемся!

Мне хотелось еще полетать, без посторонних взглядов, но это я решила сделать позже.

– Значит, так. – Палики записал что-то в блокнот. – Шторм, Риз, Глау – вы в команде. Остальным спасибо за потраченное время. Расписание тренировок получите завтра, завтра же получите расписание консультаций для постановки изящных программ. Всем спасибо, все свободны.

Я снова чувствовала на себе недовольные взгляды, но сейчас они меня совершенно не волновали. Весь вечер, принимая душ и переодеваясь в пижаму, я улыбалась, как дурочка. Хоть что-то у меня получается пусть не идеально, но близко к хорошему. Даже перспектива читать целую главу учебника по артефакторике, сражаясь со скачущими буквами, не пугала.

– И что? – Бастиан появился, как черт из табакерки. Впрочем, как всегда. – Это все?

– Что – все? – не поняла я.

– Ты просто ляжешь спать? А где же хваленая распущенность темных адепток?

– Полагаю, все в твоей голове, нам ничего не осталось. – Я закатила глаза.

В мире вечны три вещи: смена дня и ночи, закон подлости и зацикленность ди Файра на «горячих темах». Я уже хотела было посоветовать огневику обратиться к врачу, как вдруг появилась отличная идея.

– Так, настало время расплаты.

– В смысле?

– В прямом. Я сделала, что ты просил? Вытащила Брину, демонстрировавшую хваленую распущенность?

– Ну.

– Не ну, а пришло время платить.

– И как же я с тобой расплачусь, если сквозь стены прохожу? – ухмыльнулся огненный гад.

Ну неужели он всерьез считал, что я об этом обстоятельстве забыла?

– Вот. – Я положила перед ним учебник. – Переворачивать страницы тебе силы хватит, раз хватило опрокинуть стул или подпалить мне штаны. Читай.

– Что читать? – не понял он.

– Главу первую читай.

– Да я это два года назад сдал, на кой мне это еще раз читать?

– Вслух читай! Мне. У меня дислексия, я не люблю читать и делаю это с трудом. Вот послужишь на благо моему табелю и почитаешь мне артефакторику. Давай, только с выражением.

– Ты что, серьезно?

– Да, Бастиан, я очень серьезно. Ты сказал, что будешь мне должен…

– Это ты сказала.

– Ты согласился.