Наследница проклятого острова 2 (СИ)

— Я бы хотел немного поговорить с тобой, прежде чем ты увидишь моё лицо. На, держи, — прошептал он и вложил мне в руки рукоять кинжала и кончик своей косы. — Режь.

— В темноте?! — возмутилась я. — И что не так с твоим лицом? Слишком часто в темноте косу отрезал и пару раз промахнулся?

Лазтан засмеялся, хрипло и задорно, а я меня накрыло приступом весёлой злости.

— Оно тебе не понравится, — отсмеявшись, тихо ответил гайрон.

— И что с ним не так?

— Давай об этом чуть позже?

— Прекрасно, а сейчас о чём? — саркастично фыркнула я.

Вся эта таинственность нравилась мне всё меньше и меньше. Что за урод мне достался, если он настолько стесняется своей внешности? Ведь мужчины обычно подобным не грешат. Как декан общебытового факультета. Это остальные видели пузатого дряблого дядьку с большими щеками и сальными близко посаженными глазками, сам он, судя по всему, в зеркале видел непревзойдённого красавчика, мастера постельных утех и соблазнителя юных девиц.

Так что там настолько не так с его лицом, что он прячется в темноте?

— О том, что я действительно хотел, чтобы ты стала моей лазтаной. И что я хочу, чтобы между нами сложились доверительные и крепкие отношения. По-настоящему близкие. Ты — особенная. Дело не в твоём Цейлахе. В тебе. Ты особенная и идеально мне подходишь, — томно проворковал гайрон мне на ушко.

— Это всё, конечно, прекрасно, но о каком доверии может идти речь, если ты начинаешь с того, что прячешь лицо? — резонно спросила я почему-то тоже шёпотом.

В руке я всё ещё держала данный им кинжал и совершенно не знала, куда его деть. Положить? Ага, а потом кто-то порежется, и, учитывая моё везение на травмы и позицию в постели, это будет точно не лазтан.

— Ты права, — вздохнул он. — Но я хочу, чтобы ты хотя бы немного узнала меня до того, как увидишь. Это для меня очень важно, моя лазтана.

Гайрон забрал из моей руки кинжал, а затем после короткого шороха вложил в неё косу.

Подавив подспудное желание его этой самой косой отхлестать прямо по тому лицу, что он прячет, ведь хуже там, кажется, всё равно не сделаешь, я глубоко вздохнула и пошла на первую из миллиона предстоящих мне уступок на пути налаживания с ним отношений:

— Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.

Лазтан обрадовался. Я почувствовала это всей сущностью, через нашу связь и реакцию гайроны. Каскарр, если меня будет так прикладывать каждый раз, когда он радуется, боюсь, что мне захочется радовать его постоянно. Плохо дело. Так конфеты на фрукты поменять будет куда тяжелее, чем я думала.

Он притянул меня к себе и принялся плавно гладить.

— Мне невероятно повезло. У тебя такое запоминающееся лицо. Красивое, да, но не в красоте дело. Оно живое, волевое и умное. Хочется на него смотреть.

И откуда он успел так хорошо рассмотреть моё лицо? Был на свадьбе? Вероятнее всего. Я попыталась вспомнить мужчин, стоявших рядом с алтарём, но не смогла. Кажется, был там один высокий и плечистый… Но разве у того что-то не так было с лицом? Нет, не помню…

А ещё назревала другая проблема. Пока лазтан расточал комплименты, я никак не могла вспомнить его имя. И чем дольше мы разговаривали, тем неудобнее становилось спрашивать. И почему я сразу не спросила, когда проснулась? Было бы не так неловко! Что мне теперь делать? Вряд ли он на «эй, ты!» откликаться станет.

Видимо, постелью с незнакомыми мужчинами жизнь меня наказала за отказы знакомым. Сурово, ничего не скажешь.

Как же его зовут? И почему на ум упорно приходят какие-то двери?!

— У тебя большая семья? — спросила я, расслабленно откидываясь в его объятия.

Хочет гладить и говорить комплименты? Пусть. Кто я такая, чтобы мешать?

— Не очень. Мама, три брата. Племянник вот на днях родился.

— А отец?

— Отец… — тяжело вздохнул лазтан. — Пишет книги.

— Он писатель? — заинтересовалась я.

— Не каждый, кто пишет книги, — писатель. Отец… можно сказать, что он увлекается теологией. Механизмами возникновения религий. Культами. И особенно их появлением и созданием.

Мелькнула в тихом голосе лазтана какая-то тоска.

— Вы не очень близки?

— Нет. С родителями у меня всегда были довольно прохладные отношения. Но я очень люблю братьев, особенно самого младшего.

— А сколько тебе лет?

— Я почти в два раза старше тебя, — ответил он после паузы.

Не так плохо. Взрослый. Даже зрелый… Но не старый. Да и гайроны живут долго, особенно сильные. А этот силён, раз победил в таком массовом поединке за мою руку.

— Странно, что ты до сих пор не встретил пару, — я всё ещё держала в руках его косу и касалась пальцами скрепляющих её колец.

— На самом деле не очень-то и странно. У всех это по-разному происходит. Хотя танцев гайрон я видел очень много. Сотни, наверное. И они никогда отклика не вызывали. А увидел твой — и просто перестал соображать. Ты словно вне этого мира танцевала. И кожа словно светилась изнутри, казалась жемчужной. Знаешь, я же был готов абсолютно на всё, чтобы ты стала моей. Полное сумасшествие.

— Ты сказал, что хотел, чтобы я стала твоей лазтаной. Тебе просто хотелось иметь пару?