Наследственная изменчивость

На посту на выезде из деревни Филин даже притормаживать не стал. Мелькнули перекошенные от ужаса, бледные лица полицейских, бросившихся в разные стороны, а затем машина протаранила перегородившие дорогу тачки с синими полосами на бортах, и выскочила на шоссе. Мелькнул знак, что мы покидаем деревню – и мы уже быстрее ветра летели по пустой трассе.

- Ловко, - одобрил я, потирая ушибленную голову. Во время трюков, которые исполнял Филин, меня здорово приложило макушкой о крышу. – Вроде оторвались.

- Да вот хуй ты угадал, - мрачно ответил Гоблин. – Дорога тут одна. И прямая. Так что.

Словно в подтверждение его слов, сзади завыли полицейские сирены. И звезды розыска, замерцавшие было серым, вновь ярко вспыхнули.

- А вот и провожатые. Катался когда – нибудь по грин стрит?

- Это еще что за нахуй? – не понял я.

- Это когда машина едет с кортежем полиции, забив хуй на всякие правила дорожного движения. Так вот сегодня у тебя есть шанс.

С этими словами, Гоблин передал мне приведенный в боевое состояние пистолет:

- Сегодня, он может пригодится.

Сам Гоблин уже высунулся из окна, прицеливаясь на ходу.

Бах!

Едущую следом за нами полицейскую машину занесло, развернуло, закрутило на шоссе. В вертящуюся как юла машину на всей скорости вьехала следующая, сшибая ее с шоссе.

Да вот только это были не последние машины, которые неслись за нами по шоссе.

Филин резко ударил по тормозам, и машину, которая летела по встречной полосе, и начала было уже нас подрезать, занесло на мокром асфальте и вынесло с дороги. Капот полицейской машины встретился с деревом, раздался удар – и еще один преследователь выбыл из строя.

- Сзади! – крикнул Гоблин. – Стреляй!

- Я не буту портить полицейские тачки, - упрямо покачал головой я. – Хуй знает, что за это мне отпишет Система.

- Если ты не будешь портить полицейские машины – то испортимся мы, чудак – человек! – рявкнул Гоблин. И проклиная все на свете, я высунулся в окно.

В лицо ударила волна холодного воздуха, Да еще и ебучая система вовсе не желала мне помогать. Например, подсветила бы колеса, чтобы было проще целиться. Поэтому попасть мне удалось лишь раза с пятого. Машину занесло в круговороте, унося с дороги. На ее месте тут же возник следующий преследователь, но здесь удача меня оставила. Последние пули ушли в молоко, и пистолет издал несколько сухих щелчков. Так что разбираться с ним пришлось Филину.

- Филин, фура! – крикнул я, указывая вперед.

Впереди нас полз грузовоз. И расстояние между нами быстро сокращалось. Но Филин и не думал сбрасывать скорость. Лишь в последний момент, когда, я уже закрыл глаза, моля всех богов даровать мне быструю смерть, он вывернул руль, выскакивая на встречную полосу, уходя на обгон. И на какой – то момент мне показалось, что бампер машины царапнул задний борт фуры, оставив на нем длинный смазанный след черного пластика.

Водитель полицейской машины такой реакцией не обладал, и подобный маневр у него не вышел. Машина на всем ходу врезалась в борт грузовоза, с лязгом и скрежетом исчезнув под тяжеловозом.

И только сейчас звезды розыска замерцали серым. Мы оторвались от погони.

- Проверь штаны, стрелок! – обернувшись, весело крикнул мне Гоблин. – Кажется, на них пятна.

- П-п-п-пошел ты на хуй, - с трудом просипел я, пытаясь унять дрожь.

Мелькнул знак населенного пункта. Но что это была за деревня – я рассмотреть не успел. Уж больно быстро Филин летел по шоссе.

- Тормози, - сказал Гоблин. – Тачку бросим здесь.

Мы оторопело уставились на Гоблина:

- И до города пешком пойдем? – поинтересовался я после тгого, как ко мне вернулся дар речи.

- Тачка спалена, - пояснил Гоблин. – В городе мы на ней и десяти метров не проедем. К тому же, там дырки в багажнике. Они странно смотрятся на кузове, не так ли?

Я промолчал, не зная, что ответить.

- Вот то – то и оно. Здесь должна быть железнодорожная станция. До города доберемся на собаке.

Филин послушно затормозил на окраине деревни, и через поселок нам пришлось тащиться пешком. По темноте, меся чавкающую под ногами гряз. Вдобавок ко всему, зарядил мелкий противный дождь.

- Ебать! – выругался я, щлепнув подошвой ботинка по очередной луже. – Что это за колхоз.

- Хуй знает, - ответил из темноты голос Гоблина.

Деревня была абсолютно пустой. Безжизненной. На улицах не горел ни один фонарь. Окна пялились на нас черными глазницами, в которых не горело ни одного огонька.. И если бы не лай собак из-за заборов, я бы решил, что это очередная вымершая деревня, коих в области чуть больше, чем дохуя.

До станции мы дошли, не встретив по дороге ни единой живой души. Скорее всего, селяне ложились спать, едва садилось солнце. Как было заведено в деревнях лет триста назад.

Лишь перрон железнодорожной станции встретил нас ярко горящими фонарями, доказав то, что в деревне еще кто – то живет.

Мы подоспели вовремя. Где – то вдали, на железнодорожном полотне появился свет фар приближающейся «собаки».

- Минута в минуту, - отметил Гоблин. – Значит, расписание не изменилось.