Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны

Гарибальди был ярым защитником гражданских прав. В своей программе 1880 г. он писал о необходимости защищать свободу слова, печати и собраний, был приверженцем отмены смертной казни, о чем упоминал в письмах []. В 1870-е годы его давнишняя мечта о республике конкретизировалась в представление о том, какой она должна быть по своей сути. Он был сторонником буржуазно-демократической республики с развитым местным самоуправлением, политическими свободами и полным равенством всех перед законом. Однако никогда не призывал к социальной революции, намеченные им преобразования должны были осуществляться мирным путем.

Но Гарибальди разочаровался и в возможности провести свои предложения через парламент. Там даже после прихода к власти "левой" он столкнулся с сопротивлением против своих проектов. В 1880 г. он подал в отставку с поста депутата, потому что "не может быть в числе законодателей в стране, где попирается свобода, а закон применяется только для того, чтобы гарантировать свободу иезуитам и врагам объединения Италии". Правительство "левой", возглавляемое Депретисом, еще при жизни Гарибальди начало проводить ряд демократических реформ: были изданы законы о светской школе и гражданском браке, которые несколько ограничили позиции церкви; в 1879 г. введено обязательное начальное образование; в 1880 г. ликвидирован налог на помол зерна. Но Гарибальди надеялся на более интенсивные преобразования. Он видел слабые стороны парламентаризма, к тому же, как пишет Альфреде Вентури, Гарибальди не был создан для долгих парламентских дебатов. Он был и оставался до конца своей бурной, насыщенной разнообразными событиями жизни, "человеком действия", патриотом и сторонником демократии. Его проекты политических преобразований, созданные после 1871 г., являются свидетельством этого.

Гарибальди и в конце своей жизни продолжал выступать за "неделимую Италию", под которой понимал теперь присоединение Трентино и Триеста к территории страны. Он до конца остался верен избранному им "национальному пути". Будучи интернационалистом и "другом Франции", он считал естественным, что именно итальянское, а не французское влияние должно стать господствующим в Тунисе, очень близко расположенным от Сицилии. Но раздел колоний решало соотношение сил между державами, а не какое-то распределение, соответствовавшее территориальной близости или необходимости. Почему Франция имеет слишком много, а Италия ничего?

Гарибальди разделял чувства средних слоев Италии, убежденных в том, что новая Италия должна играть в Европе заметную роль, что Италия униженная, осмеянная, низведенная до положения туристической области, должна остаться воспоминанием. Он писал: "Наши австрийские и французские соседи должны понять, что времена их прогулок по нашей прекрасной стране навсегда ушли в прошлое". Тон его высказываний становился более резким, но суть сохранялась прежняя. Гарибальди до последних своих дней защищал единство и процветание своей родины и оставался патриотом Италии. Его славе завидовали короли и премьер-министры. Во многих городах Италии ему поставлены памятники, пусть и не столь гигантские и помпезные, как монумент Виктору Эммануилу II на площади Венеция в Риме.

НАСЛЕДИЕ ГАРИБАЛЬДИ

С его идеями отчасти связана доктрина молодого итальянского национализма – ирредентизм, а сама ирредента (Italia irredenta – «неискупленная, неосвобожденная Италия») как политическая партия оформилась в 1878 г. под руководством генерала, депутата парламента Менотти Гарибальди, сына Джузеппе Гарибальди. В ее программу, в частности, входило отторжение от Австро-Венгерской империи ряда областей, населенных итальянцами: Триеста, Трентино, Истрии, Далмации, островов в Адриатике. Позднее в борьбе Италии за осуществление этих планов в годы первой мировой войны погибли два внука Джузеппе Гарибальди. И, если с начала своего зарождения ирредентизм объединял в основном мелкобуржуазные, республиканские элементы, то в начале XX в. его лозунги стали широко использоваться итальянской империалистической буржуазией, стремившейся оправдать в глазах мировой общественности свои широкие захватнические притязания на Балканы и Адриатику. А кое-кто из ирредентистов тогда же участвовал в создании националистического движения в Италии, одного из предшественников фашизма.