Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны

Королевские министры, по происхождению в основном из Северной Италии, рассчитывали найти себе партнеров среди верхних слоев сицилийского общества, среди тех, кто напоминал им их самих – консервативных землевладельцев, обладающих способностью управлять и имеющих желание осуществлять упорядоченное экономическое развитие. Вместо этого министры, к их неподдельному изумлению, столкнулись с откровенной анархией: революционеры-республиканцы имели тесные контакты с шайками преступников, аристократы и церковники тосковали по режиму Бурбонов или же ратовали за автономию Сицилии, местные политики не брезговали похищениями и убийствами как инструментами борьбы с не менее неразборчивыми в средствах оппонентами. Вдобавок государство объявило всеобщую воинскую обязанность, о которой на Сицилии прежде не слыхивали, а потому встретили в штыки. Многие также считали, как оказалось, что участие в народной революции освобождает их от необходимости платить налоги.

Сицилийцы, пожертвовавшие политическими амбициями во имя революции, возмутились поведением правительства, которое высокомерно, как они полагали, лишило их доступа к власти.

1862 году сам Гарибальди впал в такое отчаяние от состояния дел в новообразованном королевстве, что вернулся из добровольной отставки и использовал Сицилию как базу для организации нового вторжения на материк. Он стремился освободить Рим, который по-прежнему оставался под властью папы (Рим стал столицей Италии только в 1870 году). Правительственные войска остановили Гарибальди в горах Калабрии, где недавний герой был ранен в пятку.

Итальянское правительство отреагировало на кризис введением на Сицилии чрезвычайного положения, тем самым подав пример на десятилетия вперед. Не желая или будучи не в силах умиротворять Сицилию политически, правительство регулярно прибегало к военной силе: на острове то и дело высаживались экспедиционные корпусы, города подвергались осаде, проводились массовые облавы и аресты – без суда и следствия.

Но ситуация нисколько не улучшалась. В 1866 году в Палермо вспыхнул новый бунт, во многом идентичный тому восстанию, которое свергло Бурбонов. Как это было во время атаки Гарибальди в 1860 году, отряды бунтовщиков спустились в город с окрестных холмов.

Бунт 1866 года был подавлен, но только через десять лет, наполненных волнениями и репрессиями, Сицилия привыкла к существованию заодно с прочей Италией. В 1876 году островные политики впервые вошли в состав коалиционного правительства в Риме.

Значит тот самый знаменитый 1863 год, когда Джузеппе Гарибальди стал главой Верховного Совета Палермо судьбоносен как для него, так и для мафии, духовным орденом которой являлись «Беати Паоли».

Остановимся на этом подробнее.

Великий полководец, карбонарий и революционер за год до этого осознавший, что дело его жизни – освобождение Италии от монархии и превращение ее в республику на масонских принципах «Свобода, Равенство, Братство», терпит крах. Он возвращается из отставки. Возвращается именно на Сицилию, в гнездо вольнодумства и неповиновения королевской власти. К нему стекаются его карбонарии, краснорубашечники и просто искатели приключений. Однако преданный королевской властью, он не выполняет своего плана – похода на Рим и свержения папской власти. Это в корне меняет его отношение и к власти, и к его месту в этой власти. Главное, что понимает гениальный карбонарий, это то, что власть без опоры на идеологию и без тотальной экономической поддержки не может быть жизнеспособной. И тогда он начинает искать союзников. Союзников политических и экономических.

Уточним. Гарибальди был проводником и приверженцем республиканской власти с политической точки зрения и глобальной экономики с экономической точки зрения. И то и другое ко времени 1863 года было не уместно.

Почему?

Вот краткий политический, вернее экономико-политический очерк того времени. Потому как: «политика есть концентрированная экономика» по меткому выражению В.И. Ленина.

В России это годы после отмены крепостного права, а так же год подавления польского восстания.

30 июня 1863 года, в самый разгар восстания, британская газета Morning Standart проболталась: «Польский мятеж прекратился бы сам собой, если бы его вожди не рассчитывали на военное вмешательство западных держав». В конфронтациях с Россией каждый раз поляки были уверены: «заграница нам поможет». Они надеялись то на короля Карла XII, то на Людовика XV и Людовика XVI, то на императора Наполеона I и Наполеона III. Но, как и обычно всем было и в этот раз «не досуг». Хотя поддержку пытались оказать.