Наследство Империи

Небольшое сомнение вызывало присутствие подле «заказа» нашего человека и последующее его исчезновение вместе с оным заказом. На месте зиглиндианских адвокатов Император объяснил бы следствию, что у беглого Назгула имелась плазменная пушка, а уж что эта штука делает с человеком, вставшим на пути, криминалисты знают не хуже военных. К тому же в руках Шебы есть вполне материальные Люссаковы «гориллы». Из работников чужих СБ в таких случаях получаются превосходные козлы отпущения.

Едва ли кто-то докопается, что помимо Зиглинды официальной тут действовала Зиглинда... как бы ее поадекватнее назвать? Имперская?..

Второго Назгула втянули в шлюз таким же безгласным и пассивным, как первого. Рубен в наушниках молчал: то ли был без сознания, то ли... Господи, да кто ж в них разберется, во всех этих философиях жизни! Нам почему-то очень не хочется признавать в этой области авторитет доктора Спиро.

– Надо разгрузить спасконтейнер, – напомнил Брюс.

Втроем справились и встали кругом, тяжело дыша и тупо глядя на эту штуку. На панелях мелькали зеленые лампочки, а еще одна, красная, горела непрерывно, и зеленые цифры на таймере бежали-торопились к нулю.

– Что это значит? – спросил Император.

Брюс нерешительно посмотрел на Норма, а тот ответил:

– Сдается мне, нам предстоит принимать роды.

– Что-о-о?

– А вас в Летной Академии этому не учат?

– Придется тебе.

– Мне! – поправил Брюс. – Это – мое!

– Да с радостью, прости меня, Господи.

Цифра добежала до нуля, агрегат издал слабый звоночек: вовсе незачем поднимать окружающих на милю вокруг, когда предполагается, что за процессом следят те, кому подобает. В поддон из основного резервуара слилась лишняя жидкость. Крышка отошла со звонким механическим щелчком: ненамного, словно сдвинули плиту саркофага. Дальше – ручками.

Там оказалась упругая белая подстилка вроде медицинского матраца, а на ней – смуглое обнаженное тело. Вид у Кирилла и даже у Норма был ошеломленный, хотя у «сайерет» все же несколько меньше.

– Это точно правильный ящик?

Брюс втянул голову в плечи:

– Точно, – признался он. – Он и есть.

– Он несколько старше, ты не находишь?

– А что мне – сидеть и трястись, ожидая, когда вы придете спасти меня? – огрызнулся мальчишка. – На микроуровень я не совался, я боялся, что, если изменю что-то там, он получится неживым – доктор предупреждал. Но поменять параметр «одиннадцать лет» на «двадцать пять» можно было запросто. Это вкладка «макро», доктор ее никогда не проверял, а система работала нормально. Во-первых, неправильный клон выиграл бы мне время; во-вторых, Люссак не смог бы использовать его в своих гадских целях. А в-третьих, почему бы моему старшему брату за меня не подраться с всякими козлами, когда все вокруг только вздыхают, что ничего не могут для меня сделать?

– И доктор не видел, что у него тут зреет? – вполголоса спросил Норм. – Извините...

«То, что тут созрело» смотрело на них прищурившись, словно свет был для него слишком резким, потом подняло руку и с видом крайнего изумления поглядело на свои пальцы, на розовую плоть на просвет.

– Мать Безумия, и вот это они называют телом? – ни к кому не обращаясь, сказал он. – Слышит и видит в крохотном диапазоне, скорость развивает – это просто слезы, и любое излучение его убьет... Что оно может? Чего вытаращились, дайте надеть что-нибудь! Ну привет, что ли. Или я должен представиться?

Ой!

* * *

Вот возвращается назад

светлых ангелов отряд.

Кого надо, тех и спас,

а всех прочих – в другой раз.

«Башня Рован»

Мари-Лиис объяснила Натали, что команда, выполнившая спецоперацию на Шебе, уже не сможет сесть на Зиглинде, где все Люссаково – и армия, и милиция, и охрана космопорта.

Мы будем ждать их на Пантократоре. Пусть он будет домом тем, у кого нет дома. Туда не пускают кого попало, но миз Ариадна все устроила, и сейчас, когда удавалось отвлечься от мыслей о спасении сына, Натали размышляла насчет социального устройства той странной планеты. Если она правильно представляла себе роль Ариадны во «всем этом», та не только с легкостью совмещала обязанности сиделки, выносящей судно, с ответственностью оперирующего врача, но и могла в любой момент подать голос на уровень высших функционеров. Во всяком случае, никаких видимых проблем с въездом на Пантократор у Натали не возникло.

К ее удивлению, планета, долгое время сохранявшая за собой статус форпоста галактической медицины, а нынче позиционировавшаяся как оплот галактической же морали, выглядела почти не освоенной. Или же такой вид ей был старательно придан.