Наследство Пенмаров

Я называл это любовью, но речь шла не о любви. Некоторые назвали бы это безрассудной страстью, но это не была и безрассудная страсть. Скорее, болезненное сочетание похоти, ненасытности, восхищения и желания, прежде всего желания обладать. Моей любимой мечтой стало полное обладание. Я мечтал о том, как она сдастся, сама того не желая. Взаимность с ее стороны меня не волновала. Я мечтал о том, как она сдастся, не желая этого, потому что я ее заставлю, при том, что это не будет изнасилованием. Я мечтал о том, как она снимет одежду, одну вещь за другой, как она будет срывать с себя вещи этими длинными красивыми пальцами и аккуратно складывать их на стул. Она будет холодна, у нее будет каменное лицо, она будет презирать меня. Поскольку она была респектабельной женщиной, она не разденется догола, а оставит последнюю нижнюю юбку, а когда сядет на постель спиной ко мне и поднимет белые руки к голове, чтобы распустить волосы, я наклонюсь и расстегну крючки ее корсажа и обниму так, что руки дотянутся до груди… Ее волосы беззвучно упадут ей на спину, я зароюсь в них лицом, опрокину ее на подушки и тогда…

Ничто больше не имело значения. Единственное, чего я хотел, — это обладания.

И я продолжал мечтать, коротая час за часом, и так молод я был, так простодушен в своих желаниях, что мне не приходило в голову, пока я упивался своими фантазиями, что, добившись обладания ею, я стану еще более одержимым.

5

Тем временем я без усилий приспособился к новой жизни. Уолтер Мэннак, муж экономки, который исполнял обязанности садовника и подсобного рабочего на ферме Деверол, забрал багаж, оставленный мною в гостинице «Метрополь», а вскоре по моей просьбе экономка, присматривавшая за особняком Гвикеллис, прислала мне одежду и коробку с письменными принадлежностями и заметками для диссертации об Иоанне Безземельном. Но в тот момент у меня не было желания возобновлять свои исторические изыскания и, чтобы убить время между посещениями фермы Рослин, я ездил в Пензанс и основательно его исследовал, на что прежде, во время краткосрочных визитов с матерью, не имел времени. Я обнаружил, что это было странное местечко, в котором новомодная элегантность приморского города смешивалась с традиционной непрезентабельностью рыбного порта. Гостиница «Метрополь», здание в стиле модерн, обращенное фасадом к морю, служила образцом новейших архитектурных достижений и обслуживала гостей, жаждущих дышать морским воздухом в изысканной обстановке, но главная улица города была намного старше и располагалась дальше от моря, напоминая приезжему о том, что горожане не всегда ценили морские виды. Сочетание нового и старого подчеркивалось новым зданием рынка в начале старинной Маркет-Джу-стрит и новыми муниципальными садами с полутропической растительностью в двух шагах от узких улочек и мощенных камнем переулков возле гавани. А за гаванью, подавляя и новое и старое, стоял сказочный замок на горе Сент-Майкл, тот самый, который мне в детстве хотелось получить в наследство вместо Пенмаррика.

Я не знал Сент-Обинов, которые жили в замке, но встречал их наследника в Карнфорт-Холле, большом, богатом поместье, лежавшем в одной-двух милях к востоку от Пензанса. Джастин Карнфорт был старше меня на три года и ужасный зануда, не мог говорить ни о чем, кроме лошадей, но он был дружелюбен и гостеприимен, и я не считал, что посещать вечеринки с карточными играми, которые он организовывал время от времени, когда родители уезжали из дома, ниже моего достоинства. Его сестру звали Джудит Карнфорт, но она была страшненькой, самодовольной девушкой, и я не мог находить ее общество приятным для себя; впрочем, ее состояние было столь же велико, сколь оставляло желать лучшего ее чувство юмора, и я предполагал, что она со временем без труда найдет себе мужа.

За этими карточными играми я познакомился с несколькими сверстниками, включая дальнего родственника Роджера Уеймарка, чья семья владела фермой Гернардз в Зенноре, приходе, граничащем с Морвой на востоке; моя бабушка по отцу была из зеннорских Уеймарков, и именно от нее он унаследовал ферму Деверол. Уеймарк был приятным парнем, но, к несчастью, разделял любовь Карнфорта к лошадям, и поскольку эти животные мне всегда казались просто удобным средством передвижения, я вскоре перестал находить темы для разговоров с ним. Харри Пенмар когда-то тоже был членом карточной команды, но ему было сложно выплачивать долги; его по-прежнему принимали в Карнфорт-Холле, но играть в карты больше не приглашали. Говорили, что он ухаживал за Джудит Карнфорт, но я не верил, что даже Харри, знаменитый своими долгами, мог оказаться в таком отчаянном положении, чтобы рассматривать мисс Карнфорт как потенциальную жену.