Наследство старого аптекаря

– Хорошо. Передай ему, если он просто покажет мне этого художника, я не буду настаивать на своем заказе, а за него замолвлю словечко, как вы выражаетесь Сергей Игоревич, в светских кругах.

– Андрей Владимирович, обращайтесь ко мне просто по имени, какой я вам Сергей Игоревич? Для вас я просто Сергей.

– Хорошо, Сережа, ты меня тоже можешь просто по имени называть. Давай выпьем за благополучный исход дела? – предложил Тихомиров.

– Давайте, Андрей Владимирович, – чокнулись они бокалами. – Не обижайтесь, но я по-другому вас называть не могу.

Через неделю Востриков позвонил ему снова.

– Андрей Владимирович, «клиент созрел», – засмеялась трубка.

– Очень хорошо! Когда? – Тоже повеселел Тихомиров.

– В следующую среду вечером вы свободны?

– Постараюсь освободиться, но ты мне пожалуйста на кануне позвони, хорошо? – согласился Тихомиров, и стал вспоминать свой график. Операций в среду вроде бы не предвиделось.

– Договорились, – отключилась трубка.

Среда для Тихомирова выдалась трудной и напряженной, весь день он выбивался их графика и под вечер чувствовал себя уставшим и разбитым. Хотелось прийти домой, рухнуть на кровать и спать до утра, даже есть ему не хотелось, хотя с самого утра в него была влита только чашка кофе и съеден один тост с паштетом.

С утра поступила девочка лет двенадцати-тринадцати. Внезапная остановка сердца. Реаниматоры сердце завели, но девочка в сознание не приходила. Проводили полное обследование, брали анализы, но диагностировать Тихомирову причину остановки сердца пока не удавалось. Всё осложнялось тем, что девочку нашли на улице прохожие, и вызвали скорую помощь. Она была неопрятно одета, без документов и без сопровождения взрослых. В сопроводительных документах скорой помощи в графе «Ф.И.О. пациента» было написано размашистым почерком «Бродяжка». Потом, поступил пациент с инфарктом, после обеда привезли пожилую женщину с инсультом, и это были далеко не все пациенты, так как в отделении было четырнадцать заполненных больными палат, и самая маленькая при этом была двухместная, послеоперационная.

Ближе к вечеру позвонил Востриков, напомнил ему о встрече с Салазкиным и загадочным художником. Тихомиров хоть и разрывался, но встречу отменять не стал. Вдруг другого шанса повидаться с Витькой у него не будет. Андрею пришлось раньше вызвать дежурного врача, и пообещать тому, что он сам отдежурит ночь вместо него. Тем более, что случай с девочкой был сложным и не понятным.

– Как пижон, – выходя из кабинета окинул он себя взглядом в зеркале.

В назначенное время Тихомиров ждал Вострикова в условленном месте. Для конспирации, ему пришлось одолжить автомобиль и шофера у своего бывшего пациента бизнесмена. Одеть деловой костюм, который он терпеть не мог и завязать галстук, подаренный женой.

Выехали за город. По указанному адресу располагался дачный поселок. Долго плутали по узким улочкам, между высокими заборами, пока не оказались у большого двухэтажного деревянного дома.

На сигнал автомобиля вышел мужчина средних лет одетый в комбинезон и кепку, но на садовника он похож не был. Походка, манеры поведения и оценивающие взгляды выдавали в нем профессионального телохранителя. Удостоверившись, что гости прибыли одни, он подал незаметный знак хозяину, что тот может выйти.

– Здравствуйте, дорогой наш Андрей Владимирович! – вышел Салазкин на крыльцо и растопырил руки, как будто хотел схватить в охапку Тихомирова.

– Добрый вечер, Максим Петрович! – просто протянул он руку продюсеру.

– Прошу вас в дом! – пропустил Салазкин Андрея вперед.

В гостиной был накрыт стол из холодных закусок и нарезанных фруктов.

– Присаживайтесь, – указал хозяин на мягкое кресло стоящее ближе к камину. – Что предпочитаете? Коньяк? Виски? Бренди? Ром?

Тихомирову совсем не хотелось пить, но он должен был поддерживать свой имидж.

– Пожалуй коньяк, – вальяжно уселся он в кресло.

Салазкин разлил по бокалам золотисто-коричневую жидкость и подал один Тихомирову.

– Вы, знаете, мы люди искусства не в меру любопытны, – начал заискивать он перед гостем. – Уж простите нас, но мы так устроены, – отпил он из своего бокала и скосил глаза на Тихомирова. – Не буду скрывать, но я наводил справки о вас и представляете не нашел ничего кроме того, что вы первоклассный хирург-кардиолог. Извините если я вас обидел, но я все думаю, чем заинтересовал вас художник? Ведь таким занятым людям как вы, мягко говоря не до искусства.

Пока Салазкин произносил свой многозначительный диалог, Тихомиров застигнутый врасплох экстренно соображал, как выйти из этой глупой ситуации.

«Придурок», – ругал он себя. «В разведчика решил поиграть. Детский сад – «Казаки-разбойники»».