Насмешка судьбы

– Денису, Алисе… тоже по триста лет?

Он вновь улыбнулся:

– А сколько вы бы им дали?

Жанна задумалась. По сравнению с Аспану они оба казались… слишком эмоциональными. Впрочем, по сравнению с ним любой показался бы несдержанным!

– Они моложе вас. Алисе… лет сто? – наугад предположила Жанна.

– Верно, – произнёс Аспану с призрачной улыбкой в уголках рта. – До своего обращения она была фрейлиной при императорской семье. И, откровенно говоря, я бы не позавидовал остальным фрейлинам…

– А Денис… еще моложе? – спросила Жанна, вспомнив его нелепый цветастый пиджак. В её представлении древние вампиры так не одевались.

– Вновь угадали, – беззаботно сказал Аспану. – Он был обращён менее пятидесяти лет назад. Полагаю, Алиса встретила его на одной из модных в те времена вечеринок, где молодые люди с длинными волосами и ленточками на лбу пели песни под гитару. Алису в тот период как раз мучила депрессия, от которой она пыталась таким образом избавиться.

– Вы это всерьёз говорите? – Жанна не смогла представить себе Алису в окружении хиппи, как бы ни старалась. Да и Денис не производил впечатления одухотворённого поборника любви во всём мире.

Аспану рассмеялся непринуждённо.

– Да, вероятно, она действительно очень забавно смотрелась на этих вечеринках! Но мне, слава богу, не довелось её сопровождать.

– Как вы сами стали вампиром? – спросила Жанна.

Он молчал так долго, что девушка перестала ждать ответа. Смотрел на неё неотрывно, недвижный как статуя. Тишину нарушал только перезвон серебряных браслетов, которые Жанна перебирала на своих запястьях, как чётки. Усилием воли она заставила себя положить руки на колени. Вдруг Аспану поинтересовался:

– Вы хотите услышать длинную версию или короткую?

– Разумеется, длинную, – ответила Жанна без колебаний. – Я никуда не спешу. Кроме того, полагаю, немногим доводилось слышать такие истории.

– Да, эту историю я никому не рассказывал уже лет сто, – заметил Аспану с отблеском улыбки в глазах.

«А я вот даже не знаю, стоит ли этому радоваться…» – невесело подумала Жанна.

– Я родился в Венеции в 1633 году, – сказал он негромко. – Моя семья была богата, мои предки происходили от знатного древнего рода. В юности я обучался в Падуанском университете, и хотел служить своему государству так же, как мой отец. У меня были большие планы: я представлял, как буду путешествовать по Европе в качестве венецианского посла. Но когда мне исполнилось двадцать семь, меня отправили в Московию в свите посла. Так и кончилась, не успев начаться, моя карьера дипломата.

Жанна попыталась представить себе, что сидящий рядом молодой человек точно также невозмутимо беседовал с кем-то, когда её прабабушки ещё на свете не было. Это не укладывалось в голове.

– Но вы говорите по-русски даже без намёка на акцент, – удивилась Жанна.

– Поверьте, за три с половиной столетия можно научиться не только этому, – сказал он иронично. Продолжил свой рассказ спустя секунду:

– Русская земля поразила моё воображение бесконечными снегами и лесам. До этого я никогда в жизни не видел замёрзшей реки. У себя в Венеции я не мог и представить, что на льду можно устраивать ярмарку!

Нас поселили в белом каменном доме в Китай-городе. Из комнат этого дома можно было выйти на веранду, которая находилась, вероятно, на уровне четвертого-пятого этажа современных построек. В последующие несколько месяцев я не раз проклинал архитектора, в чью голову пришла идея соорудить эту веранду… – произнес он с чувством. Жанна отметила, что чем дольше Аспану говорил, тем меньше оставалось от обычной его бесстрастности. Как будто, погружаясь в воспоминания, он вновь мог стать человеком.

– Аудиенция с царём должна была состояться через несколько дней после нашего приезда, но в результате она состоялась только через две недели. Русские царедворцы были по-восточному лукавы, многословны и редко давали ответы, из которых можно было ясно хоть что-нибудь заключить. Это, как вы понимаете, не ускоряло переговоры.

Мы жили в Москве уже почти два месяца; каждую ночь я видел во снах свою Венецию и каждый день молился, чтобы мы поскорее убрались из этого забытого богом края. Нам говорили, что если мы не успеем выехать до начала весеннего таяния снегов, то поездку придется отложить еще на месяц. Эта перспектива меня ужасала.

Однажды вечером, стоя на веранде, я в праздности разглядывал сказочные купола собора Василия Блаженного, которые возвышались над окрестными деревянным домами. Неожиданно ко мне подскочил с бешеными глазами мой товарищ Джованни.

Он вёл себя очень странно и ежесекундно нервно озирался. Он сбивчиво попросил меня любым способом задержать русского боярина, который по его словам должен был вот-вот здесь появиться. И прежде чем я успел о чём-либо спросить, Джованни скрылся за дверью.

Через полминуты на веранду в самом деле вышел богато одетый русский боярин в высокой шапке. Выполняя просьбу Джованни, я вежливо поздоровался с ним и попробовал отвлечь разговором. Это было не так-то просто, так как в то время я знал на русском языке не более двух десятков слов.