Насмешник

Насколько можно быть уверенным там, где столь часто обнаруживаются удивительные аномалии, смею утверждать, что мои тетки были девами. Обе старшие, Конни и Трисси, стали бы хорошими женами. Тетушка Конни, по общему мнению, была хорошенькой девушкой, а когда я узнал ее — красивой женщиной; Трисси была попроще, но лицо имела довольно милое. Известно, что у Конни были поклонники, но ни один ей не нравился. Девушки в захолустье редко встречают достойных мужчин. Живи они в городе, где находился бы гарнизон или военно-морская база, или если бы их отправили, как многих моих предков, в Индию, они, без сомнения, были бы замужем. Но в классово разделенном обществе Северного Сомерсета они принадлежали к тем немногим, кто по положению стоял выше фермеров и купцов и ниже дворян. Их редко приглашали в дома, обитателям которых мой дед делал уколы. Чтобы вывести их в широкий свет, об этом никто не заботился, так они до самой смерти и оставались в родном доме, всегда деятельные и неунывающие.

Младшая, Элси, моя любимая тетка, рано выбрала судьбу инвалида. В старости она приобрела определенную элегантность. Она была эгоистичной, своенравной, острой на язык и требовала, чтобы к ней относились с особой заботой. После Второй мировой, когда они остались без прислуги, а их доход сильно уменьшился, тетушка Конни беззаветно ухаживала за ней. Я помню тетушку Элси в то время: она полулежит в шезлонге на увитой диким виноградом веранде, в белые волосы изящно вплетены голубые ленты, в жакете, отделанном тесьмой, демонстрируя все свои кольца и броши и, рассеянно двигая чайный прибор, поставленный перед ней тетей Конни, говорит: «Я стараюсь гнать от себя чувство горечи, когда вижу Конни, которая намного старше меня, но может ходить, куда хочет, и делать, что хочет».

Все трое были женщины умные. Они, конечно, не получили никакого «высшего образования». До 1914 года немного путешествовали, никогда не выходя за пределы самых ограниченных туристских маршрутов. До конца своих дней они жили с комфортом главным образом на доходы от угольной шахты на земле Моргана в Тилиркохе. Тетя Конни была мировым судьей, когда женщины получили право занимать подобные должности, и очень страдала, становясь свидетельницей творящегося беззакония. Все трое отличались невероятным благонравием, что присуще всем незамужним теткам, хотя тетушка Элси в старости относилась терпимо к романам, на ее взгляд, несколько нескромным.

Важнейшую роль в их жизни играла приходская церковь. Набожность тети Конни не ведала границ, она веровала столь горячо, что в кульминационный момент святого причастия у нее обрывалось сердце. В доме устраивались воскресные классы, где читали Библию: тетушка Конни — группе старших девочек, в столовой, тетушка Элси — группе младших, в гостиной, а тетушка Трисси — в библиотеке, группе молодежи. Каждое занятие начиналось и заканчивалось пением гимна, и было слышно, как пение всегда начиналось позже, а завершалось раньше в гостиной; через несколько лет младшие девочки соединились со старшими, и тетушка Элси, будучи свободной, читала во время занятий что-нибудь легкое.

В Мидсомер-Нортоне компанию мне составляли две мои кузины из Чилкомптона (чьи родители жили раздельно). Воскресные классы, поскольку нас к ним не допускали, вызывали в нас жгучий интерес, и мы обычно подсматривали, как они занимаются. Мы этот час должны были сидеть в курительной комнате, но оттуда через веранду, потом мимо мужской уборной можно было незаметно пробраться к оранжерее (где в те дни не росло ничего, кроме нескольких кустов папоротника, да стояло кресло-качалка) и сквозь цветные стекла двери видеть, что творится в столовой. Мы оставляли дверь полуоткрытой и с предосудительным весельем слушали доступные нашему уму рассуждения тети Конни, которые не удержали бы наше внимание, слушай мы проповедника в храме. Но куда интересней были молодые шахтеры, слушатели тети Трисси. В оконце над дверью черного хода мы могли видеть, как они топают по дорожке к дому, держась скованно и сияя чистотой, в застегнутых на все пуговицы воскресных костюмах. Между собой мы звали их «красавчиками», потому что приглашенный священник однажды не слишком удачно сказал о них: «Ваши юные красавчики». Тетка имела на красавчиков влияние большее, чем викарий или его помощник. Они объединились в клуб для совместного досуга, занятии спортом, но главным была общая тяга к религии, и многие из них продолжали его посещать, даже женившись и став взрослыми людьми. Когда тетка умерла, они всю ночь посменно дежурили у ее гроба.