Насмешник

Роланды стали моими верными друзьями. Мы жили в ожидании вторжения немцев. Не знаю, что внушило нам эту мысль. Родители не разделяли нашей тревоги. В 1909 году П. Г. Вудхаус[61]

опубликовал роман «Налет», где описывается подобное вторжение, которое срывает бойскаут. Никто из нас, конечно же, не видел этой книги. Но нечто подобное, должно быть, грезилось многим мальчишкам того времени. Для защиты королевства мы превратили нашу кучу глины в крепость, мало отличающуюся от настоящей пулеметной точки, разве только «Юнион Джек» куда-то исчез с нашего флагштока. В глине это легко было сделать. Мы выкопали углубление в середине, сделали брустверы, а в них — крытые амбразуры, где сложили боеприпасы на случай осады — бутылки с водой, жестяные банки со шпротным паштетом и целый арсенал глиняных реактивных снарядов. Мы и еще один маленький мальчик, всегда, насколько помню, бывший у нас на побегушках, объединились в патриотическую лигу, которую назвали «Отряд пистолетчиков». Мы приняли в него нескольких взрослых. Мистера Роланда благоразумно избрали «кассиром», — эта его должность давала нам возможность обращаться к нему за денежным довольствием. Мы составили кодекс правил и жестоких телесных наказаний за их нарушение, которые, разумеется, никогда не приводили в исполнение. Также придумали всяческие испытания для проверки на смелость: ходили босиком по жгучей крапиве, влезали на высокие деревья, подписывались кровью и тому подобное. У нас было несколько схваток с шайками, слонявшимися по улице, которые пытались взять нашу крепость и от которых мы отбивались кулаками, комьями глины и палками, но сами ни на кого не нападали. Берегли силы для прусской гвардии. Мы любовались своим благородством. С наших губ не сходило слово «честь». Обман, непристойность или грубость были для нас немыслимы, но, думаю, в нашем возрасте, не дотягивавшем до младших скаутов, мы изобрели собственную невинную, с богатой фантазией разновидность уличной банды из городских трущоб.

«Отряд пистолетчиков» прекрасно существовал около трех лет и формально так и не был распущен. Это было наше собственное творение. Мы никогда не говорили о нем в школе, а еще меньше желали вербовать новых членов из этого совершенно иного мира. В 1912 году мы выпустили журнал, который секретарша моего отца отпечатала на машинке и красиво переплела. Мой вклад в него — рассказ, обладающий надежно скрытыми достоинствами, не представляет никакого интереса.

Я уже несколько месяцев водился с новыми друзьями, когда миссис Роланд заметила им, как это плохо для меня — быть единственным ребенком в семье. «Да нет, он не единственный ребенок, — ответил кто-то из них, — у него есть брат школьник, которого он ненавидит». Они неверно представили мое отношение к Алеку, но он действительно держался в стороне и с высокомерием смотрел на наши затеи. Впрочем, его уговорили написать рассказ для «Журнала Отряда пистолетчиков». Его рассказ ничем не напоминал любовные истории, которые позднее принесли ему известность, и был подражанием Нэту Гулду, популярному в то время автору, писавшему о закулисных махинациях на скачках.

Я особенно сблизился с Роландами осенью 1912 года, когда после операции по поводу аппендицита проводил счастливые дни дома, делая с ними уроки под присмотром гувернантки.